Обряд колядования в традиционной культуре русских старожилов Байкальской Сибири

Среди устных народных рассказов русских старожилов, населяющих территорию Красноярского края, Иркутской области, Забайкальского края, выделяется тематическая группа народных повествований об обряде колядования. Рассказы данной тематики зафиксированы в «Словаре говоров русских старожилов Байкальской Сибири» Г.В. Афанасьевой-Медведевой (т. 1-19) и хранятся в фондах ГБУК ИО «Региональный центр русского языка, фольклора и этнографии».

Атрибуты: накладной горб для ряженых горбачков/горбунков; шубы, вывернутые наизнанку; старая одежда; личинки (накомарники), вымазанные сажей и/или мукой; цыганские юбки; бусы; разноцветные платки/шали с кистями («кокетки»); маска медведя; маска козы; маска чёрта; костюм вороны; костюм охотника; ружьё; костюм рыбака; рыболовная сеть; метла; балалайка; гармонь; мешки/котомки/котелки для сбора угощенья.

Зимние Святки – это период от Рождества до Крещения, «время “от звезды до воды”, то есть от появления первой звезды в канун Рождества и до крещенского освящения воды» [10, с. 584]. В народной среде сформировалось восприятие Святок как единого праздничного цикла, несмотря на то что он объединяет три обряда: рождественское христославление, посевание, совершаемое в Васильев день, и колядование, приуроченное к Страшной неделе (неделе после Нового года),  сопровождавшееся маскарадом и «бесчинствами» участников действа. В дни святочных гуляний в селах и деревнях Прибайкалья традиционными были съезжие праздники: «В Аксёновой у нас, она больша деревня, красива! На Ангаре, на острову же она. Вот раньше в гости ездили, съезжие праздники были. Аксёновски ездили в Панову, Селенгину, в Кежму ездили» [244 (1).  Аксеново Кежемского района Красноярского края]. Далее в устном рассказе повествуется о безудержном веселье, сопровождавшем народное гулянье: «Пляски улошны (…), по всёй Аксёновой гармошка. И женски, и девки, и старики <…>. Гармошка играт, а женски и мужчины пляшут с конца деревни до конца. А вечером опеть причуды, наредчики» [244 (1). Аксеново Кежемского района Красноярского края].

«Причуды», «машкирование», «наредчики», обход домов, бесчинства молодежи – это  непременные составляющие колядования, которое чаще всего в представлении носителей традиции сливается с обрядами христославления и посевания: «Крешшение, Рожжаство, Благовешшенье — вот эти все божественные праздники отмечали. Рожжаство ходили славили. Придут, песни поют. “Сей, посевай” песня, помню, поют, пшеницу разбросят… Потом дают им, там кто что есть. Наряжались, а вечером нарядчики бегали» [304 (11). Паново Кежемск. Красноярск.].

Л.Н. Виноградова определяет колядование как «приуроченный преимущественно к святкам ритуал посещения домов группой участников, которые исполняли благопожелательные приговоры и песни в адрес  хозяев дома, за что получали ритуальное угощение» [6, c. 570]. Магический смысл колядования состоял в обеспечении хозяевам высоких урожаев в поле и огороде, приплода скота и общего благополучия в доме. Автор указывает на важность вербального текста в обряде: «Для наиболее типичной формы колядования характерно прежде всего исполнение обрядовых текстов (поздравительных, благопожелательных, величальных и т. п.), адресованных хозяевам, а сопутствующие вербальному ритуалу магические или игровые действия носили менее обязательный характер» [6, c. 570]. В обряде христославления, пришедшем на русскую почву позднее, использовалась та же форма, что и в колядовании: участники действа, обходя дома,  исполняли вместо языческих песен и приговоров Рождественский тропарь, обращаясь к хозяевам с добрыми пожеланиями и получая ритуальное угощение. Очевидно, можно говорить о том, что одна традиция в какой-то мере поглотила другую.  В связи с этим представляется закономерным, что «игровые действия», то есть ряжение, в далеком прошлом имевшее «менее обязательный характер», выходит с течением времени на первый план.

  В рассказах о колядовании, представленных в «Словаре говоров русских старожилов Байкальской Сибири» Г.В. Афанасьевой-Медведевой, тексты колядок упоминаются только в связи с обрядом христославления, причем информаторы упоминают, что колядки исполняются за пределами дома, а славить Рождество нужно, войдя в дом:

« – А как там начало идёт?

Разреши, божий хозяин,

Коляду гаркать.

Ну и начинают гаркать:

Разреши в дом зайти.

Если не дашь пирога,

То корову за рога,

Телёнка за хвост,

Поросёнка за нос.

Вот это последне уже, а потом в избу заходят. А в избу зайдут — «Рожжаство» поют…» [321 (10). Челпаново Качугск. Ирк.].

В следующем нарративе информатор, рассказывая об участии в колядовании, приводит традиционный текст «Виноградья», после чего описывает дальнейшие действия участников обряда: «Оне заходят и не здороваются, а сразу говорят:

— Можно Рожжаство прославить?

И вот заходят, разрешают имя Рожжаство. А хозяйка уж пирогов, шанег несёт, а хозяйка стол наладит и садят чай пить их.

[— А колядовщики? — Собир.].

Оне с ограды. С улицы надо говорить. С улицы, на улице.  Коляду гаркают на улице. А потом заходят в избу, и Рожжаство прославят» [322 (10). Толмачёво Качугск. Ирк.].

Угощенье для участников колядования было обязательным. Для обходов всех типов характерно собирание даров.  Люди верили, что чем больше отдашь сакральным посетителям, тем больше благ получишь в ответ. «В этом обряде можно увидеть отголоски древнейших жертвоприношений, когда взаимоотношения с окружающим миром строились на договорных началах: люди делились всем тем, что имели, с духами леса, поля, дома, овина, чтобы те помогли получить богатый урожай хлебов, грибов, ягод, хороший приплод скота и гарантию семейного благополучия» [12]. В текстах о колядовании, зафиксированных в «Словаре русских говоров русских старожилов Байкальской Сибири» Г.В. Афанасьевой-Медведевой, есть упоминания об угощении колядовщиков, хотя основной акцент делается на действиях участников обходного обряда, а не на угощении.

     « [— А в дом заходили, горбачков пускали в дом? — Собир.].

Пускали-пускали. А дома песни поют, милости просят.

[— Какие песни? — Собир.].

Всякие собирают. Привяжут кошалькú сюда, имя кладут в кошелú.

[— А что им дают обычно? — Собир.].

Ну, стряпню всяку, яички есть, дак яичко кладут. Просят:

— Дайте нам кусочек.

Накладывают, ну, накладывают». [292 (11). Кеуль Усть-Илимск. Ирк.].

 По традиции, все собранное во время колядования съедалось и выпивалось на общей вечёрке. Если среди ряженых были младшие дети, угощение им могло и не достаться: «Нарядятся, оденутся. То в девок нас оденут, то горбачком, но и пошла. Пойдём, тама-ка у нас играл один парень на гармошке. Он играт, а мы пляшем, там токо шум стоит! Всё, отплясали, ага, подходим:

— Но, хозяин, давай, чё, нам бутылочку.

Но а как? Дают, самогоночки дадут, пожрать дадут. Но раньше же так не пили. Там чё, выпьешь…

[— И вы с этим куда потом? — Собир.].

Но а куда? Пойдёшь, а эти старши ребяты и девки-то отоберут у нас, мы-то помене были. Отоберут, уйдут, сидят гуляют, а мы всё, по домам [289 (11). Ёдорма Усть-Илимск. Ирк.].

Обходы ряженых были излюбленным святочным развлечением молодежи. Ряженые обычно ходили не по дворам, как славильщики, а по домам. Л.Н. Виноградова, описывая традиционный состав участников народного карнавала, отмечает следующее: «Различался половозрастной состав исполнителей. В некоторых традициях (например, в Полесье и в западно-русских областях) в рождественском колядовании участвовали мужчины, а в новогоднем щедровании — женщины и дети. В один и тот же праздник могли параллельно совершать обход  и мужские, и молодежные (смешанные), и детские группы» [7, c. 484]. Традиции, сложившиеся на территории Байкальской Сибири, были иными: инициаторами маскарада выступали женщины, участниками становились чаще всего девушки и дети.

«Вот я расскажу, мы в Бедее же, мне было лет пятнадцать, а там постарше была эта, Зойка Зырянская, уже с ребятишкам, у ней мужик в тюрьме был. Она нас наберёт девчонок и зачинат водить по деревне, вот в страшные Святки» [550 (2). Бедея Кежемского района Красноярского края (ЛА)].

  «Ой, наши бабы шибко ашаульничали. Вот это Рожжаство-то, дак ходили гаркали. А мы-то пошто-то от них не переняли. Пошто не переняли, не знаю. А всё они умели. Вот эти: Дуня Петровская, баушка Люба, и мама, и баушка Аганя, баба Шура — все они. Они помоложе, после войны-то в сорок лет самы такие были! Только чё-нибудь придуривать. Всё равно, хоть и доставалось им как не знаю кому, а ни от чего не отставали. И мушкировались, и коляды гаркали» [323 (10). Обхой Качугск. Ирк.].

«У нас эта была тётя Нюра Яковских, жили на верхнем краю, а бабушка Олля, Царство ей Небёсное, Секлетинья Тихоновна — ой, были шутники, не дай Бог! Вечером оденутся горбачками, собачонку на поводок, ружьишко повесют. Ребят всех собярёт, нас вот, мы с ними ходили, балалайка, гармошка. И от всё ходили по домам, там пляшат, вот имя кладут в котелок как в поняжку, по деревне ходили» [290 (11). Кеуль Усть-Илимск. Ирк.].

Участников карнавала называли в Приангарье, как и святочных духов, появляющихся, согласно поверьям, в страшные вечера [см. 18], «шуликунами», но чаще – «нарядчиками», «машкаратами», «горбачками». Они «маскировались»/«мушкировались», «диканились», «ашаульничали» или «грезили», т.е. озорничали, совершали бесчинства. Подобное поведение предусматривалось традицией, уходящей в глубь веков, поскольку ряжение предполагает «обрядное перевоплощение  с помощью масок, одежды и других атрибутов внешнего облика» в персонажей потустороннего мира [9, с. 519]. Л.Н. Виноградова указывает наиболее существенные признаки для облика ряженых:

1. закрытость, неопознанность (закрытое лицо, измененный голос);
2. старость (нарядиться стариком или старухой, использовать старую, рваную одежду);
3. мохнатость, звериный облик (звериные шкуры или вывернутые наизнанку шубы);
4. кривизна, нарушение парности в теле или одежде (горб, хромота, обувь, надетая задом наперед, женщины наряжались в мужскую одежду, мужчины – в женскую) [9, с. 519].

Анализируя устные рассказы сибирских старожилов о колядовании, можно увидеть, что традиции святочного маскарада, широко распространенные среди славянских народов, живут и в Байкальской Сибири, но при этом приобретают местный колорит, когда участники маскарада рядятся, например, в охотников или рыбаков («Бродни надену, шаровары надену, подпояшусь красной опояской — настояшший ангарец» [128 (10). пос. Невон Усть-Илимского района Иркутской области (ФА ИГПУ)].).

«Гармошка играт, а женски и мужчины пляшут с конца деревни до конца. А вечером опеть причуды, наредчики (…). Кто на метле едет, кто на чём. И бабой Ягой наряжались, и вороной наряжались: крылья таки сделают, нос такой (…). Наряжалися» [244 (1). Аксеново Кежемского района Красноярского края (ФА ИГПУ)].

«И вот тут неделя, тут красиво наряжаются, после Рождества, а потом неделя страшная идёт, там уже во всяко страшно наряжаются, тогда уже говорят, колдуны ходят.

[— … А как красиво наряжалися? — Собир.].

В цветнό, в красиво, в чисто всё тако. А потом начинают сажей мазаться и наряжаться в страшное, там маски делать страшны, всё. Ой, помню, меня маленькую перепугали эти маски, с окошка упала. В Святках бежит, а окошки чё у нас, в Бадарме, одинарны были, хоп! — такая страшная маска и рога ешшо вот здесь — я так с окошка и слетела». [128 (10). пос. Невон Усть-Илимского района Иркутской области (ФА ИГПУ)].

«Она нас наберёт девчонок и зачинат водить по деревне, вот в страшные Святки. Нарядимся там в какие-нибудь ремуги да маску, намажем сажей и чулок ли наденем, ну, всяко понарядимся страшно» [550 (2). д. Бедея Кежемского района Красноярского края (ЛА)]. (Ремуги – старая, ветхая одежда).

 «Ну, вот наряжаются, нарядчики.

— Вон, — гыт, — нарядчики бегут.

[— И как эти нарядчики наряжались? — Собир.].

А горбунком наряжалися, да всяко. Горбунок как вроде бежит…

[— Горбунок? — Собир.].

Горбунок, ну, всякие вот эти были, переодевалися, горб подложат, наряжалися-то, наредчики-то» [304 (11). Паново Кежемск. Красноярск.].

Горбачок, или горбунок – роль, часто упоминаемая в рассказах о сибирском маскараде, она воспринимается уже как синоним к слову «ряженый». В приведенном ниже тексте традиционный наряд горбачка/горбунка  усовершенствован: перед нами охотник, местный вариант ряженого: «У нас эта была тётя Нюра Яковских, жили на верхнем краю, а бабушка Олля, Царство ей Небёсное, Секлетинья Тихоновна — ой, были шутники, не дай Бог! Вечером оденутся горбачками, собачонку на поводок, ружьишко повесют. Ребят всех собярёт, нас вот, мы с ними ходили, балалайка, гармошка» [290 (11). Кеуль Усть-Илимск. Ирк.].

В устных рассказах старожилов  Байкальской Сибири рассказывается о том, как шутили ряженые во время Святок: затыкали трубы, подмораживали двери, чтобы хозяева утром не могли выйти, снимали ворота, мазали односельчан и гостей сажей и мукой и т.д. Бесчинства, которые устраивали ряженые, являются частью традиции. «Человек под маской, да и просто в карнавальном костюме, на время праздничных обходов дворов как бы выводился за рамки обычных норм поведения не только в силу исполняемой им роли, но и на основе традиционного отношения к ряженым как лицам, исполнявшим некогда особую функцию. Ритуальный характер этой функции исчез, но обособленность, право на исключительные этические мерки сохраняется за ряжеными и при выполнении чисто развлекательной задачи» [12].

В устных рассказах сибиряков есть упоминание о «покойницких» играх, которые, как предположил В.И. Чичеров, берут начало в дохристианских представлениях об умирающей природе или связаны с языческим культом предков [26, с. 201-203]. Эту же мысль высказывает И.А. Седакова: «Мифологема смерти также особенно ярко представлена в зимней обрядности. Это выражается в наличии персонажей, ряженых “покойником” и “Смертью с косой”, и соответствующих святочных игр. Считается, что зимние святые  несут гибель (русские молятся в Варварин день, чтобы избежать случайной смерти) и страшные болезни (отсюда мотив траура и эпитет Черный в хрононимах дней св. Анастасии, Анны, ср. баба Чорна, — юг Болгарии)» [21, с. 327]. Упоминание об этой традиции есть рассказах сибирских старожилов.

«В покойника играли. А играли токо в Святки. Мама наша в Святки:

— Милые мои, — говорит, — сделайте нынче покойника.

Пошли, у однех свадьба была, ну, мы пошли. Переоделися покойником». Далее рассказчица описывает, как два человека имитируют покойника. Завершение рассказа звучит юмористически: «Кругом аханье:

— Ах, — говорит, — не надо, не надо! Мы ночевать никого, покойника особенно, не будем пускать ночевать» [446 (18). Трактовое Тулунск. Ирк.].

Вероятно, в семьях со строгим православным воспитанием колядование, в особенности ряжение, воспринималось как дело греховное. В то же время во многих источниках, посвященных теме святочных гуляний, говорится о том, что участие в святочных бесчинствах в народе считается грехом, который надо смыть святой водой. В частности, А.А. Макаренко пишет об обычае купаться в Иордани (проруби) в день Крещения: «Умываясь из “Ярдани”, надеются получить “здоровьецо” и очиститься от святочных грехов; самым тяжелым из них считается “машкарованье” с надеванием на лицо “чертовой рожи” (маски)». Однако автор тут же замечает: «”Нонешной” народ, за редким исключением, теперь этого не делает» [18, с.43]. Если учесть, что это написано в 1913 г., становится понятным, почему в современных устных рассказах сибиряков нет упоминания о данной традиции.

В далеком прошлом все обряды, связанные со Святками, имели магический смысл. Со временем представления человека менялись, магическая функция обряда забывалась, и на первое место выходили зрелищные, развлекательные элементы святочного действа.

Обряд святочного колядования распространен повсеместно, но на территории Байкальской Сибири наблюдаются некоторые региональные особенности выполнения ритуальных действий. Персонажами святочного маскарада становятся, помимо традиционных зооморфных и антропоморфных масок-ряженых, охотник и рыбак-ангарец, а также горбунок/горбачок, что отражает местную специфику. Согласно устным рассказам-воспоминаниям, организаторами святочных бесчинств и колядования становились, как правило, бойкие и остроумные женщины, участвовали молодежь и подростки, в основном девушки.

Этнологический аспект. Этнос – русские (старожилы Байкальской Сибири).

Исторический аспект. Святочные обряды распространены повсеместно и являются общеславянскими. Д.К. Зеленин считает, что почти все рождественские обряды «следует считать заимствованными. К ним относятся, например, колядки, как называют рождественские песни, в которых славят хозяина дома. Название это восходит к calendae. Сам обычай, с ряжением и играми, очевидно, берет начало от греко-римского языческого праздника календ, запрещенного Трульским собором» [13, с. 402].

Колядование относится к типу обходных магических обрядов, его происхождение берет начало в языческие времена. Прежде всего, важно, что время Святок в дохристианскую эпоху было связано с зимним солнцестоянием. «Святки – один из наиболее значимых периодов народного календаря, характеризуется высокой концентрацией обрядов, магических действий, обычаев, запретов, поверий, примет. Мифологическое значение Святок определяется их “пограничным” характером – в это время солнце поворачивается с зимы на лето; световой день сдвигается от тьмы к свету; заканчивается старый и начинается новый год; рождается Спаситель, и мир хаоса сменяется божественной упорядоченностью» [10, c. 584].  Ряжение во время Святок было связано с культом предков и с мифологическим представлением о возможности общения в это сакральное время с потусторонними силами. Колядование должно было обеспечить высокий урожай, приплод скота и благополучие в доме. С течением времени магическая функция теряла свое значение, и на первый план выходили развлекательные элементы святочных обрядов.

Места бытования

Байкальская Сибирь – территория проживания русских старожилов, на которой в 1981-2017 гг. зафиксированы устные рассказы об обряде колядования:

• Иркутская область (Жигаловский, Усть-Илимский, Тулунский, Чунский, Качугский районы);
• Красноярский край (Кежемский район);
• Забайкальский край (Сретенский район).

История выявления и фиксации (история, экспедиции и т. д.)

Собирательская и исследовательская деятельность (полевые исследования, оцифровка данных, научная обработка источников) осуществляется под руководством и  лично доктором филологических наук Г.В. Медведевой с 1981 г.  С момента открытия Государственного бюджетного учреждения культуры Иркутской области «Региональный центр русского языка, фольклора и этнографии» в 2012 году и по настоящее время оцифровку данных, исследовательскую работу ведут и сотрудники данного учреждения под руководством директора Г.В. Медведевой. В связи с необходимостью сбора материалов и научного исследования экспедиции проводятся несколько раз в год.

Носители 

1. Николай Нестерович Судаков (1936 г. р.), с. Адом Сретенского района Читинской области (№ 168, т. 1)
2. Татьяна Ивановна Аксенова (1929 г.р.), д. Аксеново Кежемского района Красноярского края (№ 244, т. 1)
3. Мария Иннокентьевна Сибирякова (1908 г.р.), пос. Невон Усть-Илимского района Иркутской области (№ 128, т. 10)
4. Анна Игнатьевна Воронова (1916 г.р.), д. Бедея Кежемского района Красноярского края (№ 1200, т. 2)
5. Анна Ивановна Шаманская (1925 г. р.), д. Подъеланка Усть-Илимского района Иркутской области (№ 247, т. 7)
6. Елизавета Иннокентьевна Толмачёва (1926 г. р.), д. Челпаново Качугского района Иркутской области (№ 321, т. 10)
7. Мавра Павловна Толмачёва (1928 г. р.), д. Толмачёво Качугского района Иркутской области (№ 322, т. 10)
8. Галина Александровна Шеметова (1932 г.р.), д. Обхой Качугского района Иркутской области (№ 323, т. 10).
9. Нина Павловна Зарубина (1937 г.р.), с. Кеуль Усть-Илимского района Иркутской области (№ 287, т. 11).
10. Николай Александрович Анкудинов (1939 г.р.), д.  Ёдорма Усть-Илимского района Иркутской области (№ 289, т. 11).
11. Зоя Васильевна Хайми (1932 г.р.), с.  Кеуль Усть-Илимского района Иркутской области (№ 290, т. 11).
12. Иван Петрович Анучин (1930 г.р.), пос.  Невон Усть-Илимского района Иркутской области (№ 291, т. 11).
13. Матрёна Алексеевна Банщикова (1930 г.р.), с.  Кеуль Усть-Илимского района Иркутской области (№ 292, т. 11).
14. Анна Осиповна Зырянова (1936 г.р.), с. Паново Кежемского района Красноярского края (№ 304, т. 11).
15. Анна Тимофеевна Саламатова (1930 г.р.), с. Балтурино Чунского района Иркутской области (№ 305, т. 11).
16. Анна Михайловна Зарубина (1930 г.р.), с. Кеуль Усть-Илимского района Иркутской области (№ 56, т. 16).
17. Софья Михайловна Шендрёнкова (1924 г.р.), с. Трактовое Тулунского района Иркутской области (№ 446, т. 18).
18. Лариса Георгиевна Коношанова (1932 г.р.), с. Коношаново Жигаловского района Иркутской области (№ 167, т. 18).

Современное состояние объекта

Народные календарные праздники на протяжении XX века во многом изменились, что является неизбежным результатом различных политических и социальных потрясений, пережитых страной. В первую очередь эти изменения коснулись праздников, связанных с православием, в том числе и  Святок, начинающихся празднованием Рождества Христова. Раскулачивание и коллективизация, антирелигиозная пропаганда изменили жизнь села, иной стала идеология. Правда, как указывает Т.Н. Золотова, «в несколько лучшем положении оказались народные праздники, мало связанные с религиозной идеологией и оторванные от непосредственного трудового процесса, которые еще в конце ХIХ — начале ХХ вв. эволюционировали в сторону развлекательно-игровых действ (Святки, Масленица, Иван Купала). На их проведение, особенно в отдаленных деревнях, представители администрации “закрывали глаза”, не видя особенной угрозы действующему режиму. Сохранялись святочные обряды колядования, посевания зерном, ряжения, гаданий, ритуальных бесчинств молодежи, масленичные снежные городки, катание с гор, зажигание костров и т.д.» [15, с. 497].

 В качестве альтернативы народным праздникам в годы советской власти стали вводиться новые праздники, которые должны были стать средством воспитания нового человека, и это способствовало забвению многих традиций. После распада СССР положение изменилось: «С образованием на территории бывшего СССР ряда независимых государств повышается уровень этнического самосознания и, как следствие этого, возрастает интерес к традициям своего народа, усиливается активность традиционных конфессий и миссионерских религиозных организаций, увеличивается роль средств массовой информации» [15, c. 499]. Правда, условия рыночной экономики приводят к коммерциализации во всех сферах жизни и распространению низкосортной массовой культуры. Поэтому следует сделать вывод о том, что есть реальная опасность утратить традиции народных праздников, но в то же время есть пути для сохранения народной культуры.

Способы и формы передачи традиции

• Передача естественным путем внутри населенного пункта, от старших к младшим внутри одной семьи и т.д.
• Фиксация объекта в Реестре объектов нематериального культурного наследия Иркутской области, размещенном на сайте ГБУК ИО «Региональный центр русского языка, фольклора и этнографии».
• Фиксация в виде устных рассказов старожилов в «Словаре говоров русских старожилов Байкальской Сибири».
• Профессор Г.В. Медведева с 80-х гг. XX века по настоящее время использует сведения об обряде в занятиях со студентами Иркутского государственного университета.

Формы сохранения и использования объекта в деятельности учреждений культуры

В настоящее время наблюдается популяризация обряда колядования в рамках приобщения детей и молодежи к календарно-обрядовым традициям. Так, сотрудники Центра русского языка, фольклора и этнографии регулярно проводят мероприятия на тему «Зимние святки в Сибири». В  декабре 2016 г. фольклорный праздник проводился в Областной школе-интернате  музыкантских воспитанников. Работу в данном направлении осуществляют сотрудники Иркутского дома народного творчества. В январе 2018 г. был организован и проведен праздник для школьников в зоне исторической застройки – 130-м квартале г. Иркутска. В колядках приняли участие детские творческие коллективы из Иркутска, Ангарска и других населенных пунктов области. Тематическое мероприятие «Рождественские колядки» было проведено 13.01.2019 г. в ИОКМ, в Музейной студии. Театрализованную интерактивную программу представил фольклорный ансамбль «Лучинушка» Дворца детского и юношеского творчества.  Каждый год проводит праздник «Рождественские Коляды»  Белорусское культурное товарищество имени Яна Черского. Большую деятельность по возрождению сибирских славянских традиций осуществляет Иркутский клуб календарно-обрядовой реконструкции «Ковчег». Участники клуба проводят этнографически точные анимации праздников и живые праздники, в частности – обряд колядования.

Источники информации:

Литература 

1. Афанасьева-Медведева Г. В. Словарь говоров русских старожилов Байкальской Сибири / отв. ред. Ф.П. Сороколетов. — СПб.: Наука, 2006. — Т. 1; т. 2-19.
2. Валенцова М.М., Виноградова Л.Н. Кожух // Славянские древности: Этнолингвистический словарь: в 5 т. / под общ. ред. Н.И. Толстого. Т. 2: Д (Давать) — К (Крошки). М.: Международные отношения, 1999, С. 520-522.
3. Виноградов Г.С. Материалы для народного календаря русского старожилого населения Сибири. – Иркутск: Паровая типо-литография П. Макушина и В. Посохина, 1918.
4. Виноградова Л.Н. Виноградье // Славянские древности: Этнолингвистический словарь: в 5 т. / под общ. ред. Н.И. Толстого. Т. 1: А – Г. М.: Международные отношения, 1995, С. 377.
5. Виноградова Л.Н. Зимняя календарная поэзия западных и восточных славян. Генезис и типология колядования. – М.: Наука, 1982. – 255 с.
6. Виноградова Л. Н. Колядование // Славянские древности: Этнолингвистический словарь: В 5 тт. / Под ред. акад. Н.И. Толстого. Т. 2: Д (Давать) — К (Крошки). М.: Международные отношения, 1999, С. 570-575.
7. Виноградова Л.Н. Обходные обряды // Славянские древности: Этнолингвистический словарь: в 5 т. / под общ. ред. Н.И. Толстого. Т. 3: К (Круг) – П (Перепелка). М.: Международные отношения, 2004, С. 483-487.
8. Виноградова Л.Н., Плотникова А.А. Рождество // Славянские древности: Этнолингвистический словарь: В 5 тт. / Под ред. акад. Н.И. Толстого. Т. 4: П (Переправа через воду) – С (Сито).– М.: Международные отношения, 2009, С. 454-460.
9. Виноградова Л. Н., Плотникова А. А. Ряжение // Славянские древности: Этнолингвистический словарь: в 5 т. / под общ. ред. Н. И. Толстого; Институт славяноведения РАН. Т. 4: П (Переправа через воду) – С (Сито).– М.: Международные отношения, 2009, С. 519—525.
10. Виноградова Л. Н., Плотникова А. А. Святки // Славянские древности: Этнолингвистический словарь: в 5 т. / под общ. ред. Н. И. Толстого; Институт славяноведения РАН. Т. 4: П (Переправа через воду) – С (Сито).– М.: Международные отношения, 2009, С. 584—589.
11. Виноградова Л.Н., Толстая С.М. Забор // Славянские древности: Этнолингвистический словарь: В 5 тт. / Под ред. акад. Н.И. Толстого. Т. 2: Д (Давать) — К (Крошки). М.: Международные отношения, 1999, С. 231-232.
12. Громыко М.М. Мир русской деревни. Святки. – https://statehistory.ru/books/Marina-Gromyko_Mir-russkoy-derevni/ (дата обращения 9.04.2019 г.)
13. Зеленин Д.К. Восточнославянская этнография. – М.: Наука, 1991. – 511 с.
14. Золотова Т.Н. Календарные праздники сибирских казаков (конец XIX – начало XX вв.). – http://sibnasledie.omsu.ru/page.php?id=14 (дата обращения 9.04.2019 г.)
15. Золотова Т.Н. Традиционный календарный праздник в культуре России XX – начала XXI века // Проблемы истории, филологии, культуры. – – № 1(23). – С. 493-504.
16. Колесникова В. Праздники Руси православной. – М., 1998.
17. Коринфский А.А. Народная Русь. Изд. Репринт. – М., 1995.
18. Макаренко А.А. Сибирский народный календарь. – Новосибирск, 1993. – 167 с.
19. Моргунова О.В., Кривощапова Ю.А., Осипова К.В. Русский народный календарь. Этнолингвистический словарь /Науч. ред. Е.Л. Березович. – М.: АСТ-ПРЕСС ШКОЛА, 2018. – 544 с.
20. Рыбаков Б.А. Язычество Древней Руси. – М.: Наука, 1987.
21. Седакова И.А. Зима // Славянские древности: Этнолингвистический словарь: В 5 тт. / Под ред. акад. Н.И. Толстого. Т. 2: Д (Давать) — К (Крошки). М.: Международные отношения, 1999, С. 327-330.
22. Соловьева М.Р. От Рождества до Крещения (зимние Святки) // Народная культура Приангарья: Информационно-методический сборник. – Иркутск, 2000. – Вып. 3, 4. – С. 52 – 63.
23. Соловьева М.Р. Традиционная культура детства святочного периода в устных рассказах  сибирских старожилов // Мировая словесность для детей и о детях. – Вып. 22. – М., 2016. – С. 43-48.
24. Фролова А.В. Праздники русских Архангельского Севера в XX – начале XXI века (традиции и инновации): Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата исторических наук. – М.,
25. Черных А.В. Традиционная календарная обрядность русских Прикамья в конце XIX – середине XX вв. (Региональный аспект праздничной культуры). Автореферат диссертации на соискание ученой степени доктора исторических  наук. – Екатеринбург, 2008.
26. Чичеров В.И. Зимний период русского народного земледельческого календаря XVI-XIX вв. – Труды ин-та этнографии. Новая сер. Т. 40, М., 1957.

Фонды. Оцифрованные записи аудиоматериалов с устными рассказами об обряде колядования хранятся в фондах ГБУК ИО «Региональный центр русского языка, фольклора и этнографии», адрес: Иркутск, ул. Халтурина, д. 2.

Ключевые слова. Святки, Святые вечера, обходной обряд, страшные вечера, коляда, колядование, гаркать коляду, виноградье, виноградчик, маскарат, горбачок, горбунок, маскироваться, машкироваться, мушкироваться, диканиться, рядиться, наряжаться, шуликаны, шуликуны, нарядчик, наретчик, грезить, ашаульничать.

Авторы/Составители

Исследователь, хранитель, эксперт, ответственное лицо – Медведева Галина Витальевна (Галина Витальевна Афанасьева-Медведева), место работы – ГБУК ИО «Региональный центр русского языка, фольклора и этнографии»; адрес: Иркутск, ул. Халтурина, 2.

Авторы-составители описания ОНН: зав. отделом освоения, сохранения и распространения культурных ценностей М.Р. Соловьева, аналитик М.А. Матюшина, специалист по фольклору И.Г. Никулина.

Тексты 01. «Обряд колядования в рассказах русских старожилов Байкальской Сибири». Автор фиксации: директор ГБУК ИО «Региональный центр русского языка, фольклора и этнографии» Медведева Галина Витальевна. 1980-2020 гг. Место фиксации: Иркутская область, Забайкальский край, Республика Саха (Якутия), Республика Бурятия. Место хранения: ГБУК ИО «Региональный центр русского языка, фольклора и этнографии» по адресу: Иркутск, ул. Халтурина, 2. Публикация: Афанасьева-Медведева Г. В. Словарь говоров русских старожилов Байкальской Сибири.

Сведения, сопровождающие фотоматериалы:

Фото 01. Учащиеся школы музвоспитанников с учителем Г.П. Мильшиной  поют колядки. Автор фиксации: Ирина Георгиевна Никулина, 2018 г., г. Иркутск Иркутской области. Место хранения материалов: фонды ГБУК ИО «Региональный центр русского языка, фольклора и этнографии» по адресу: Иркутск, ул. Халтурина, 2.

Фото 02. Колядование в школе музвоспитанников: сбор даров. Автор фиксации: Ирина Георгиевна Никулина, 2018 г., г. Иркутск Иркутской области. Место хранения материалов: фонды ГБУК ИО «Региональный центр русского языка, фольклора и этнографии» по адресу: Иркутск, ул. Халтурина, 2.

Фото 03. Колядчик – учащийся школы музвоспитанников. Автор фиксации: Ирина Георгиевна Никулина, 2018 г., г. Иркутск Иркутской области. Место хранения материалов: фонды ГБУК ИО «Региональный центр русского языка, фольклора и этнографии» по адресу: Иркутск, ул. Халтурина, 2.

Фото 04. Девочки исполняют подблюдные песни. Автор фиксации: Ирина Георгиевна Никулина, 2018 г., г. Иркутск Иркутской области. Место хранения материалов: фонды ГБУК ИО «Региональный центр русского языка, фольклора и этнографии» по адресу: Иркутск, ул. Халтурина, 2.

Фото 05. Участники святочных обрядов  – учащиеся 7-8 классов. Автор фиксации: Ирина Георгиевна Никулина, 2018 г., г. Иркутск Иркутской области. Место хранения материалов: фонды ГБУК ИО «Региональный центр русского языка, фольклора и этнографии» по адресу: Иркутск, ул. Халтурина, 2.

Фото 06. В Музейной студии ИОКМ состоялось театрализованное представление фольклорного ансамбля «Лучинушка» Дворца детского и юношеского творчества (руководитель Надежда Седых). Автор фиксации: Ирина Георгиевна Никулина, 2018 г., г. Иркутск Иркутской области. Место хранения материалов: фонды ГБУК ИО «Региональный центр русского языка, фольклора и этнографии» по адресу: Иркутск, ул. Халтурина, 2.

Фото 07. Участники ансамбля «Лучинушка» показывают святочное представление. Автор фиксации: Ирина Георгиевна Никулина, 2018 г., г. Иркутск Иркутской области. Место хранения материалов: фонды ГБУК ИО «Региональный центр русского языка, фольклора и этнографии» по адресу: Иркутск, ул. Халтурина, 2.

Фото 08. Ряженый конь – традиционный персонаж святочных гуляний. Автор фиксации: Ирина Георгиевна Никулина, 2018 г., г. Иркутск Иркутской области. Место хранения материалов: фонды ГБУК ИО «Региональный центр русского языка, фольклора и этнографии» по адресу: Иркутск, ул. Халтурина, 2.

Фото 09. Гости музейной студии совместно с ряжеными водят хоровод. Автор фиксации: Ирина Георгиевна Никулина, 2018 г., г. Иркутск Иркутской области. Место хранения материалов: фонды ГБУК ИО «Региональный центр русского языка, фольклора и этнографии» по адресу: Иркутск, ул. Халтурина, 2.

Фото 10. Колядование в 130-м квартале г. Иркутска организовано сотрудниками Дома народного творчества. Автор фиксации: Ирина Георгиевна Никулина, 2018 г., г. Иркутск Иркутской области. Место хранения материалов: фонды ГБУК ИО «Региональный центр русского языка, фольклора и этнографии» по адресу: Иркутск, ул. Халтурина, 2.

Фото 11. Члены белорусского землячества — участники рождественских «Каляд» разучивают старинный белорусский танец «карагод» и поют «каляды». Автор фиксации: Ирина Георгиевна Никулина, 2018 г., г. Иркутск Иркутской области. Место хранения материалов: фонды ГБУК ИО «Региональный центр русского языка, фольклора и этнографии» по адресу: Иркутск, ул. Халтурина, 2.

Сведения, сопровождающие видеоматериалы:

Видео 01. Колядки провели в центре Иркутска сотрудники дома народного творчества. Автор фиксации: Репортаж АС Байкал ТВ 15 января 2018 г., г. Иркутск Иркутской области. Место хранения материалов: публикация на сайте http://7ka.tv/news/69684#hcq=k6iwTlr