Обряд «продажи ребенка» у русских старожилов Байкальской Сибири

Если дети в семье умирали («не стояли»), то с целью сохранения жизни больного или слабого ребенка мать (бабушка, отец, родные) прибегала к обряду «продажи» – сокрытию (уходу) от злых духов и болезней, чтобы они «не узнали» младенца.

В. В. Воронин включает «продажу» в комплекс обрядов «перерождения», к которым относит «перепекание» ребенка, «выметание на сор». Суть «продажи» заключается в «”уничтожении” образа больного ребенка и получения нового» (Воронин В. В. Лечение «испуга» как обряд перерождения // Итоги фольклорно-этнографических исследований этнических культур Кубани за 1996 г. Дикаревские чтения (3). – Краснодар, 1997. – C. 41).

И. Шангина так объясняет происхождение обряда первого года жизни ребенка, мотивацию поступка матери младенца или родственников семьи – инициаторов «продажи»: «В русской деревне опасность смерти была реальной для каждого новорожденного, так как крестьяне не располагали эффективными средствами борьбы с родовыми травмами, серьезными болезнями младенцев, а также не были знакомы со многими правилами гигиены, выполнение которых позволяло предотвратить многие заболевания.

Задачу сохранения и укоренения ребенка на земле можно было выполнить, по мнению крестьян, только в том случае, если следовать правилам, созданным предками. Эти неписаные правила, передававшиеся от одной женщины к другой, включали в себя чисто практические советы по уходу за ребенком, выработанные на основе народного опыта, и рекомендации религиозно-магического характера. Общественное деревенское мнение не прощало матерям пренебрежение установленными традицией правилами ухода за детьми. Женщин, младенцы которых умерли от «небрежения», принято было считать «негодящимися», т.е. ненужными людям и Богу» (См. материалы сайта: Российский этнографический музей http://www.ethnomuseum.ru/samyy-glavnyy-god-zhizni).

В статье «Ритуал продажи ребенка (изменение имени) у украинцев и румын Буковины», опубликованной авторским коллективом (Антоний Мойсей, Лидия Потапова, Лидия Вылка) в издании «Codrul Cosminului» (XXII, 2016, No. 2, p. 227-242), суть обряда описана следующим образом: «Процесс <…> «продажи ребенка» сопровождается магическими действиями, которые отражают концепцию мировосприятия древнего человека. Элементы языческих верований часто переплетаются с христианским осмыслением окружающего мира. Мотивом болезни и смерти считалось действие злых духов <…> То есть, окружающий мир традиционного человека наполнен злыми и добрыми духами, которые приносят несчастье или удачу. Их воспринимают как реальных действующих лиц. Исходя из этого, их можно обмануть, напугать, защититься от них определенными заклинаниями или обрядами. С этой целью использовались известные магические приемы. Например, переход сакральной границы: в нашем случае – двери, окна, граница между огородами, отверстие в земле, маленький тоннель, разветвления ветвей дерева, рубашка и др. Считалось, что ритуал пересечения сакральной границы означал прохождение через процесс смерти – рождения, в результате чего на свет приходил новый человек, тем более, с новым именем. К новому человеку у злых духов не было никаких претензий, потому что это уже был другой ребенок, которому они не собирались навредить <…> смысл обряда состоит в том, что дети переходят из опасного мира в мир благоприятный или нейтральный» (С. 241).

Традиционная обрядовость – семантика и символика, ритуалы, набор и последовательность производства действий, ролевые партии участников, атрибуты и сопровождающая предметность  – тесно связаны с религиозно-мифологическими представлениями старожилого населения (болезнь и смерть от злых духов), системой нравственных ценностей крестьянина (представления о крепкой семье, отношении к детям; о семейных связях с кровными и духовными родственниками; о расположенности к соседям, незнакомым людям).

Исключительность обряда «продажи ребенка» в Байкальской Сибири связана с набором ритуальных действий. Например, обряд не был связан с «изменением имени», как часто бывало у украинцев, румын; «покупатель» («новый крестный», «покупной кум») не вешал на шею ребенку крестик; после обряда младенцу не шили одежду из тряпок, собранных из девяти домов и т.д. (См. об этом: Мойсей А.,  Потапова Л.,   Вылка Л. Ритуал продажи ребенка (изменение имени) у украинцев и румын Буковины // Codrul Cosminului, XXII, 2016, № 2, С. 227-242; Лечебный обряд в контексте символического освоения пространства кубанским казачеством (по материалам полевых исследований 1993 года на Таманском полуострове) // http://www.scarb.ru/zdrava/lechebnyj-obrjad/ ).

Обряд в Байкальской Сибири отличается некоторыми нюансами выполнения ритуальных действий, выбором исполнителей «ролевых» функций. Например, «покупателем ребенка» мог быть инородец, совершающий ритуальные действия, характерные для религиозных представлений коренных народов Сибири.

Ценность описания обряда, как представляется, возрастает в связи с «модными» в последнее время увлечениями эзотерическими знаниями, мистикой, черной магией. Линейное описание обряда, восстановление нюансов и последовательности ритуальных действий помогут показать коренные отличия изначально заложенной в него народной философии от установок, трактовок, которыми  сложная обрядность «обросла» впоследствии (cм., например, видеосюжет о «продаже ребенка» с участием Алены Полыньhttps://www.youtube.com/watch?v=9NG9Pqa6EJI, где ритуал лечения ребенка с помощью рубашки проводят в «обратном» порядке – «пропускают» ребенка от низа к воротнику рубашки).

В населенных пунктах Иркутской и Читинской областей, республик Бурятии и Саха (Якутии) зафиксировано несколько вариантов проведения обряда. Фактография обряда укладывается в следующие 12 сюжетов:

1. По предварительному сговору соседка (родственница, свекровь) «крадет» ребенка, тайно (например, через окно, «в створну раму») проникая в жилище. Родная мать, пришедшая за ребенком в дом «похитительницы», должна выкупить свое дитя у «новой» родительницы за деньги (например, двадцать копеек). Ребенка возвращают домой через оконный проём (18, № 303).
2. По предварительному сговору соседка покупает больного младенца. «Покупательница» подходит к окну, стучит и просит продать ребенка. Родная мать (или бабушка) заворачивает ребенка в пеленку и подает «новой матери» в открытое окно. «Новая мать» обносит ребенка вокруг дома, возвращает родителям через открытое окно, отдавая вместе с ребенком краюху хлеба, розовую ленточку (для девочки) или копеечку. «Новая мать» становилась «новой крестной» ребенку (18, № 613; 9, № 404). Упоминание о том, что человек, купивший ребенка, становился «новым крестным» младенца, есть в других устных рассказах (17, № 383; 9, № 405).
3. Услышав о больном, беспокойном ребенке, родственница (например, сношенница – жена одного из братьев), ничего не говоря родителям ребенка, находит «помощника» (любого мужчину, возможно, первого, встреченного на улице), вместе с ним подходит к окошку и спрашивает, нет ли у хозяев «продажного» ребенка. Родители говорят, что есть. «Покупатели» входят в дом через дверь. «Новая мать» выдвигает стол на середину помещения, кладет на стол булку хлеба, «новый отец» берет ребенка на руки. «Мать» с тихим наговором (молитвой?) трижды обходит вокруг стола «по солнцу», «отец» несет вслед за ней ребенка. После обхода ребенка кладут в зыбку, стол ставят на место, приглашают «новых крестных» попить чаю (1, № 86). Эти же действия могла совершать женщина без «помощника», отодвигая стол, оставляя на нем деньги, обнося ребенка вокруг стола и укладывая младенца в люльку (17, № 124).
4. Родители больного (получившего травму) ребенка договариваются с односельчанами (это могут быть случайные или «привидевшиеся во сне» люди) о «тайной» продаже младенца (родители не должны знать точное время прихода «покупателей»). «Новые родители» подходят к дому ребенка, громко стучат в стену (чтобы ребенок напугался), просят продать дитя. Ребенка принимают из открытого окна, затем тем же путем, через окно, возвращают в родной дом, передавая вместе с ребенком «плату» – что-нибудь «из тряпок», которые потом идут на пошив одежды младенцу, на рубашку, например (1, № 454).
5. Младенца подавали в окошко пришедшим на заре «покупателям». Люди подходили к дому и стучали в стену или окно, требуя продать ребенка. Родная мать выносила из дому икону. «Новые родители» обносили младенца вокруг дома и вокруг иконы, заносили в дом через дверной проем. После этого все вместе пили чай (2, № 705).
6. В обряде принимает участие бабушка ребенка по линии матери. Если бабушка живет в другом месте, на время проведения обряда ее привозят к дочери. Сочувствующий страданиям матери и ребенка «помощник» сам решает помочь семье. Он подбегает к дому, где живет ребенок, сильно бьет с улицы в «передний («цветной») угол» палкой, с улицы громко выкрикивает в окно требование продать ребенка. Находящиеся в доме при этом должны напугаться неожиданным громким звукам. Затем человек забегает в дом, требует оттащить стол на середину. Бабушка ребенка берет дитя из зыбки, отдает «помощнику» на руки. «Новый родитель» обносит младенца вокруг стола «по солнцу», требует «перетрясти» зыбку. Родные перестилают постель ребенка. «Помощник» возвращает ребенка в колыбель со словами благопожелания («Сто лет будет жить!»). После обряда приглашали знахарку, «бабушка» ухаживала за ребенком – «ладила» баню, лечила, выхаживала – до тех пор, пока ребенок не становился полностью здоровым (2, № 845).
7. В обряде принимает участие инородец – эвенк, знакомый семьи, в которой болеет ребенок. Во время совместной трапезы мать жалуется на то, что ребенок без конца плачет, предлагает «купить» ребенка. Гость соглашается, выходит на улицу, произносит заклинания («шаманит»), возвращается в дом. Мать берет ребенка, который одет, закутан в одеяло, и передает через стол «покупателю». Тот принимает младенца на руки, несет к зыбке и кладет в качалку. «Покупатель» становится ребенку крестным, а матери кумом, т.е. родная мать ребенка и «новый крестный» кумятся, становятся духовными родственниками. После совершения обряда трапеза продолжается, инородец «бризгает на вине» (1, № 123).
8. Ребенка могли продать в окно не дома, а бани («в сшибину»), предварительно вынув из банного окна стекло. «Покупатель» «внезапно» подходит к бане, ведет диалог с родителями о покупке ребенка. Затем, заплатив пять копеек и взяв ребенка, обносит его вокруг дома и заносит в дом через двери (2, № 974).
9. В обряде в качестве «покупательницы» принимает участие двоюродная сестра отца больного ребенка. Она предварительно приобретает «подарки» для «покупки» младенца (например, носочки), выгоняет банку сливок, печет свежий калач с большим отверстием, в которое позже будет принимать ребенка. С «подарками» сестра идет в дом к брату. В сенях, перед входом в дом, у раскрытой двери, «покупательница» и родители ребенка ведут диалог о «продаже». Согласившись на «продажу», отец через порог передает ребенка сестре, проталкивая дитя в отверстие внутри калача. Калач высоко держит «покупательница». Отец получает «плату» — калач, «новая мать» — ребенка. Она надевает на ребенка носочки и через порог вносит в дом. Родители ребенка после проведения обряда съедают калач (4, № 342).
10. В роли «покупателя» выступает бабушка (вариант – добрый знакомый или хороший друг семьи), она подходит к дому и стучит в раму со словами: «Продайте мне младенца Христова!» Бабушка вытаскивает раму окна, в отверстие мать подает ей завёрнутого ребенка. Бабушка «расплачивается» за ребенка краюшкой хлеба или спичками (вариант – деньгами). Взяв дитя, она возвращает его матери через двери дома (вариант – сначала обносит вокруг дома, потом вносит в дом через двери)
11. В роли «покупателей» выступают муж с женой, от третьих лиц узнающие о болезни ребенка. Супруги громко, чтобы напугать родителей младенца, стучат в «цветной» угол, спрашивают, есть ли в доме «продажный» ребенок. Если «продажа» осуществляется в зимнее время, то ребенка не передают в окно. Обряд совершают в комнате, используя стол. «Новая мать» принимает ребенка от родной, трижды «по солнцу» обносит младенца на руках вокруг стола, «новый отец» берет ребенка у «новой матери» и укладывает в колыбель (7, № 203).
12. Многодетная мать, у которой здоровы дети, «покупает» больного ребенка за небольшие деньги у родной матери (один рубль или пять рублей, которые предварительно дает ей мать больного ребенка), просто беря младенца на руки (например, из коляски) и тут же возвращая обратно (в коляску) со словами о том, что ребенок куплен. Т.е. обряд может проходить вне дома, в любой обстановке, без материальных затрат со стороны «покупателя» (9, № 407).
13. Видеосюжет. Отец слабого ребенка привез из центра Тунки на окраину, в свой дом,  русского мужчину лет 37-38-ми. Родители и мужчина попили чай, мужчина раскинул карты, сказал, что ребенка надо выкупить (ребенку было года два, он был слабый и болезненный). Мужчина ушел на улицу, мать в доме держала ребенка на руках, отец находился тут же. По просьбе мужчины отец открыл одностворчатое окно (обряд проводился летом, ребенка специально не переодевали). Мужчина велел матери отдать ребенка отцу, в свою очередь отец подал ребенка в открытое окно, передавая через раму, а оттуда получил десять рублей – выкуп за сына (деньги мужчины). Заносили ребенка в дом через двери (дом не обходили), мальчика опустили на пол, он стал бегать, играть. После обряда родители и мужчина пили чай (спиртного не было), затем отец и мужчина сели на телегу и уехали в центр села. Но мужчина предупредил родителей, что мальчик все равно долго не проживет («мальчик недолговекий»). Так и случилось: он трагически погиб в возрасте примерно 37-ми лет.

Исторический аспект. Обряд не только имел нюансы исполнения в зависимости от времени года, он изменялся, упрощаясь с течением времени. Если носители вербальной культуры, родившиеся в 10-х – начале 20-х гг. ХХ в., фиксировали многоступенность обряда (сговор, приход, диалог, передачу с рук на руки, троекратный обход, возврат ребенка, чайную трапезу), то в рассказах, родившихся в 30-е гг. ХХ в. обряд теряет сложную структуру, может проходить вне дома, в любой обстановке, без материальных затрат со стороны «покупателя».

Более того, в устном рассказе, записанном в 2004 г. Г.В. Афанасьевой-Медведевой от Надежды Борисовны Антипиной (1931 г.р.), проживавшей в пос. Казачинское Казачинско-Ленского района Иркутской области, зафиксирована «хозяйственная» канва того же сюжета (хозяйственная магия): за деньги «в окно» жена «продавала» мужу кур, которые стали «пропадать».

Обряд «продажи ребенка» существовал в Сибири наряду с другими обрядами и ритуалами, служившими для физического укрепления ребенка, «стояния детей», продолжения рода, например, с обрядом сооружения зыбки (качки)  «на пружинном очепу» из деревянной тележной оси (18, № 303), с обрядом «перепекания» (видеосюжет Л.Г. Усольцевой 2017 г.).

Обряд был настолько значим и популярен в крестьянской среде, что, как и многие природные явления, социальные действия, служил основой для производства детских игр. Вот одна из таких игр, записанная Г. В. Афанасьевой-Медведевой  в 1984 г. от  Екатерины Ивановны Поповой (1910 г.р.), проживающей в пос. Кабанск Кабанского района Бурятии: «Ну и всяко играли: и верёвкой, верёвку сделают, две верёвки привяжут, кругом держатся и вот бегают, друг дружку гоняют, всяко ловят. Ну, держат ешшо как поменьше себя там ребёнка, ну, подружку же. И другая говорит:

— Продай, кума, дитю.

— Купи.

— Сколько стоит?

— Бочка омулей да сто рублей.

Ну и вот бегут. Кто опять на это место прибежит. Игра-а-али! Держатся за верёвку. За верёвку, позадь, в кругу-то там нету людей, а позадь верёвки» (1, № 90). Основные мотивы обряда остаются в игре: купля-продажа ребенка, диалог «старых» и «новых» родителей, возвращение убегающего («ребенка») на место.

Возможно, игра «В бабайку» («Бабайка придет, тебя заберет») также имеет прообразом этот обряд.

Атрибуты

1. Помещение – дом, баня.«Продажа» из дома объясняется символикой места. Дом – схема космоса как упорядоченного пространства, символ рода, образ храма («боганькин угол»), параллель человеческого организма (крыша — голова, окна — глаза, очаг — сердце). В духовном плане дом может рассматриваться как хранилище родовой мудрости человечества, вместилище традиций и национальных кодов. Поскольку дом в целом связывается с женским началом, материнским лоном, то вполне логично проводить «продажу ребенка» из дома.  С другой стороны, в связи с тем, что дверь и порог выступают как символы перехода из внутреннего, освоенного пространства в мир внешний, враждебный и неупорядоченный, вполне объяснимо, что «обновленного» ребенка вносят из внешнего мира в гармоничный внутренний во время возвращения родителям (см. об этом, в том числе http://www.symbolarium.ru/index.php/Дом). «Продажа» из бани объясняется тем, что «перерождение» вполне логично проводить там, где дети обычно рождались: «Роды чаще происходили вне жилого помещения, по наиболее распространенной традиции – в бане. Это оправдано и с точки зрения народной медицины, так как горячий воздух обладал и определенным антисептическим действием, что создавало благоприятные условия для выживания младенца. Особенно строго следили за этим в среде старообрядцев» (Блинова А. Н. Родильный обряд русских Сибири. Лекция при финансовой поддержке Фонда «Русский мир». С. 32).
2. Проем в стене помещения (дома, бани) – окно, дверь; отверстие в свежеиспеченном калаче.Окна и двери – барьер, «задерживающий неблагоприятные влияния и пропускающий благоприятные», который регламентирует «связь дома с остальным миром <…> Дверь снимает противоречие внутреннего и внешнего пространства, противоположность культуры и хаоса и открывает жилище миру» (Быстрова Я. В. Символика строения дома: социокультурный смысл // Вестник Санкт-Петербургского университета. Философия и конфликтология. 2015. Сер. 17. Вып. 4. С. 102-111; То же: КиберЛенинка: https://cyberleninka.ru/article/n/simvolika-stroeniya-doma-sotsiokulturnyy-smysl). Для предохранения от злых духов, ребенка нужно было пронести через отверстие (калач, окно, дверь) как место «второго рождения», «перерождения», пограничного порога для перехода из одного состояния в другое. Исследователи утверждают, что переход сакральной границы, которой служили «двери, окна, граница между огородами, отверстие в земле, маленький тоннель, разветвления ветвей дерева, рубашка» воспринимался как процесс «второго рождения», в результате которого «на свет приходил новый человек <…> К новому человеку у злых духов не было никаких претензий, потому что это уже был другой ребенок, которым они не собирались навредить. А. ванн Геннеп объяснял, что дверь – это рубеж между двумя периодами жизни. И, в таком случае, смысл обряда состоит в том, что дети переходят из опасного мира в мир благоприятный или нейтральный» (Мойсей А., Потапова Л.,   Вылка Л. Ритуал продажи ребенка (изменение имени) у украинцев и румын Буковины // Codrul Cosminului, XXII, 2016, № 2, С. 241-242). Ритуал передачи из одного пространства в другое, в большинстве случаев, сопровождается обычаем выкупать ребенка. Яна Васильевна Быстрова пишет: «Т. В. Цивьян различает два вида связи дома с внешним миром — регламентированную (вход и выход через двери) и нерегламентированную (через окно, дымоход и т. п.). Последняя также получила отражение в фольклоре (проникновение или бегство героя через окно), в ритуальных практиках (вынос гроба через с покойником через окно) <…> Окно, согласно народным поверьям восточных славян, больше, чем что-либо еще в доме, связано с миром мертвых. Запрет оставлять окна открытыми (или не завешенными) на ночь связан с представлением о том, что через окна в дом могут проникнуть мертвецы и упыри и задушить спящих, в первую очередь детей» (Быстрова Я. В. Символика строения дома: социокультурный смысл // Вестник Санкт-Петербургского университета. Философия и конфликтология. 2015. Сер. 17. Вып. 4. С. 102-111; То же: КиберЛенинка: https://cyberleninka.ru/article/n/simvolika-stroeniya-doma-sotsiokulturnyy-smysl). В Западной Сибири ребенка выносили в дверь, а возвращали в окно: «Первого попавшего прохожего зазывали в дом, он отдавал символическую сумму и выносил ребенка через двери, а затем отдавал матери через окно, тем самым обманывая злых духов» (Блинова А. Н. Родильный обряд русских Сибири. Лекция при финансовой поддержке Фонда «Русский мир». С. 34). Подобный ритуал, но со своими нюансами, существовал у хакасов: «В некоторых случаях младенца пропускали через растянутое ротовое отверстие шкуры волка, а затем разбирали решетку войлочной кибитки или кору крыши деревянной юрты и отдавали его в руки соседей. Если жили в доме, то ребенка передавали через окно. Затем его выкупали обратно за деньги или за хлеб» (Бутанаев В.Я. Воспитание маленьких детей у хакасов // Традиционное воспитание детей у народов Сибири. Сб. статей. Л.: «Наука», Ленинградское отделение, 1988. С. 210). В обрядности башкир, узбеков, якутов описан сходный ритуал: «У башкир ребенок передается через окно или хомут лошади – волчью губу, у узбеков – через отверстие в центре крыши для прохождения дыма и света, а якуты с помощью волосяной веревки извлекают ребенка через трубу. Таким образом, перенесенный через сакральное отверстие (метафора пещеры, рождения снова) малыш становится нетронутым» (Мойсей А.,  Потапова Л.,   Вылка Л. Ритуал продажи ребенка (изменение имени) у украинцев и румын Буковины // Codrul Cosminului, XXII, 2016, № 2, С. 230). У китайцев совершали церемонию «прохода через дверь, которую устраивают для детей, в том числе и в случае их болезни. Больной ребенок проводится через специально сооруженную дверь <…> эти действия как обряд перенесения зла на что-то проводятся в форме прохождения зла на что-то» (Мойсей А., Потапова Л.,  Вылка Л. Ритуал продажи ребенка (изменение имени) у украинцев и румын Буковины // Codrul Cosminului, XXII, 2016, № 2, С. 230). Сходные ритуальные действия зафиксированы на Буковине: «В с. Думбрэвень больного малыша проводили через отверстие, выкопанное на берегу реки. В другом населенном пункте (Мэлинь) ребенка проводили под борозду. Для этого выкапывали ров под межой, малыша, завернутого только в одну пеленку, проводили под землей, при этом пеленка оставалась в проходе. После такой процедуры в Стулпиканах ребенка «продавали» <…> в одном и том же селе могли бытовать различные формы обряда» (Мойсей А.,  Потапова Л.,   Вылка Л. Ритуал продажи ребенка (изменение имени) у украинцев и румын Буковины // Codrul Cosminului, XXII, 2016, № 2, С. 238).
3. Стол в доме родителей. Стол – сакральный центр дома. Одно из главный символичных значений стола – объединение, согласие. При «продаже ребенка» («перерождении», а затем «вторых крестинах», «новых крестинах») стол являлся символом высоты, неба. Поэтому троекратный обход вокруг стола, упомянутый во многих устных рассказах старожилов, представлял собой ритуал облегчения мук роженицы, считался «синонимичным открытию Царских врат» (Зубец И. З. Символизм предметов в народной культуре // https://ok.ru/group/45238262104296/topic/66000429747176). Застольем завершался и обряд «продажи», символизируя новое единение кровных и духовных родственников.  Перемещение стола было возможно только во время главных событий в семье – свадьбы, похорон. Действия со столом во время «продажи» подтверждали значимость обряда для семьи, старающейся сохранить жизнь своим детям, избавить их от врожденных или приобретенных недугов, продлить род. В центр стола – священное пространство дома – во время совершения обряда клали хлеб – священную пищу.
4. Выкуп от «новых родителей» в виде хлеба, одежды или аксессуаров для младенца, денег; выкуп-угощение от «старых родителей» в виде праздничного стола, чая, приношения духам (капли вина в инородческом ритуале «бризгать»). Если семье не везет с детьми – часто болеют и умирают, то, с целью защиты младенца, родители обманывают нечистую силу, «продавая» ребенка, т.е. получая за младенца выкуп. Обычай «второго выкупа» в Байкальской Сибири собирателями пока не зафиксирован. Но в научной литературе есть информация о том, что в украинских и румынских селах деньги давали за ребенка дважды: сначала платил «покупатель», затем, при возвращении ребенка домой, платили за младенца родные родители. «Выкупая» своего ребенка, родители как бы убеждали враждебно настроенных духов, что это чужой ребенок, вредить ему нет смысла. Второй выкуп считался обязательным, поскольку «… люди были уверены, что в случае, если малыш не выкупается обратно родителями, то на том свете ребенок не будет им принадлежать. То есть, реальность загробной жизни и взаимосвязь своих действий с состоянием дел на «том свете» не ставилась под сомнение» (Мойсей А.,  Потапова Л.,   Вылка Л. Ритуал продажи ребенка (изменение имени) у украинцев и румын Буковины // Codrul Cosminului, XXII, 2016, № 2, С. 236, 241-242). Можно предположить, что роль «второго выкупа» в Сибири играл накрытый родителями для «новых крестных» стол с разнообразными угощениями.

Места бытования

До недавнего времени объект бытовал в деревенской, сельской среде, в старожильческих семьях. Информация об обряде «продажи ребенка» сохранилась в населенных пунктах Иркутской области (с. Косая Степь Ольхонского района, с. Кеуль Усть-Илимского района, с. Карам Казачинско-Ленского района, д. Мога Катангского района, д. Вишняково Киренского района, с. Усть-Вихорево Братского района, пос. Казачинское Казачинско-Ленского района), Читинской области (с. Догьё Газимуро-Заводского района, с. Кулан Сретенского района, с. Зудыра Чернышевского района, пос. Кыра Кыринского района, с. Линёво Озеро Хилокского района), республики Бурятии (пос. Кабанск Кабанского района, с. Макаринино Баргузинского района), республики Саха (Якутии) (с. Нюя Ленского района).  В 2017 г. видеосъемки рассказа-воспоминания о проведении обряда сделаны под Иркутском (пос. Сергиев Посад, ул. Сиреневая, 10).

О недавнем бытовании обряда свидетельствует 21 устный рассказ из «Словаря говоров русских старожилов Байкальской Сибири» (тома 1, 2, 4, 6, 7, 9, 13, 14, 15, 17, 18), два видеосюжета.

История выявления и фиксации (история, экспедиции и т. д.)

Сбор материала осуществлялся Г.В. Медведевой (экспедиции 1980-2004 гг.) в  населенных пунктах Иркутской области (с. Косая Степь Ольхонского района, с. Кеуль Усть-Илимского района, с. Карам Казачинско-Ленского района, д. Мога Катангского района, д. Вишняково Киренского района, с. Усть-Вихорево Братского района, пос. Казачинское Казачинско-Ленского района), Читинской области (с. Догьё Газимуро-Заводского района, с. Кулан Сретенского района, с. Зудыра Чернышевского района, пос. Кыра Кыринского района, с. Линёво Озеро Хилокского района), Республики Бурятии (пос. Кабанск Кабанского района, с. Макаринино Баргузинского района), Республики Саха (Якутии) (с. Нюя Ленского района).

Сбор материала осуществлялся Т.Д. Романцовой (экспедиция 2017 г.): Иркутск (пос. Сергиев Посад). Видеосюжет сделан 15 декабря 2017 г. в п. Сергиев Посад (ул. Сиреневая, 10) под Иркутском. «Героиня» сюжета (информант) Усольцева (в девичестве Шубина) Людмила Григорьевна, 1948 г. р., родилась и до поступления в пединститут (специализация – учитель математики) жила в с. Тунка. «Продавали» ее брата, Шубина Александра Григорьевича, 1954 г.р. (рожден в Тунке, погребен в Никольске). «Продавали» своего ребенка ок. 1955-1956 гг. отец, Шубин Григорий Васильевич (1924 г.р., сам во младенчестве «перепеченный»), и мать, Шубина (в девичестве Тюменцева) Нина Александровна (1924 г.р., ее отец — из ссыльных поляков, Александр Непомнящих).

Носители

1. 1983 г. Варвара Фёдоровна Муратова (1920 г.р.), с. Догьё Газимуро-Заводского района Читинской области
2. 1997 г. Елена Михайловна Карнапольцева (1924 г.р.), с. Косая Степь Ольхонского района Иркутской области
3. 1982 г. Анна Сергеевна Карнаухова (1921 г.р.), с. Кеуль Усть-Илимского района Иркутской области
4. 1980 г. Татьяна Прокопьевна Сафонова (1918 г. р.),  с. Карам Казачинско-Ленского Иркутской области
5. 1984 г. Екатерина Ивановна Попова (1910 г.р.), пос. Кабанск Кабанского района Бурятии
6. 1983 г. Елизавета Христофоровна Астафьева (1918 г.р.) с. Кулан Сретенского района Читинской области
7. 1981 г. Мария Григорьевна Сидорова (1915 г.р.) с. Нюя Ленского района Саха (Якутия)
8. 1986 г. Евдокия Васильевна Антипина (1926 г. р.) с. Карам Казачинско-Ленского района Иркутской области
9. 1985 г. Елена Ивановна Сафьянникова (1901 г. р.) д. Мога Катангского района Иркутской области
10. 1998 г. Анна Ивановна Березовская (1928 г.р.) д. Вишняково Киренского района Иркутской области
11. 2004 г. Дора Николаевна Погодаева (1940 г. р.) с. Усть-Вихорево Братского района Иркутской области
12. 1987 г. Мария Прокопьевна Боровских (1929 г.р.) с. Зудыра Чернышевского района Читинской области
13. 1991 г. Ульяна Ивановна Сафонова (1927 г. р.) с. Карам Казачинско-Ленского района Иркутской области
14. 1983 г. Липа Арсентьевна Полякова (1914 г. р.) пос. Кыра Кыринского района Читинской области
15. 1998 г. Васса Семеновна Зуева (1933 г.р.) с. Карам Казачинско-Ленского района Иркутской области
16. 1999 г. Прасковья Захаровна Денисова (1929 г.р.) с. Линёво Озеро Хилокского района Читинской области
17. 2004 г. Надежда Борисовна Антипина (1931 г.р.) пос. Казачинское Казачинско-Ленского района Иркутской области
18. 1999 г. Валентина Сергеевна Мисюркеева (1931 г.р.) с. Макаринино Баргузинского района Бурятии
19. 1981 г. Пелагея Осиповна Третьякова (1905 г.р.) с. Казачинское Казачинско-Ленского района Иркутской области
20. 1998 г. Августа Александровна Сафонова (1934 г.р.) с. Карам Казачинско-Ленского района Иркутской области
21. 1999 г. Дарья Яковлевна Сафонова (1927 г.р.) с. Карам Казачинско-Ленского района Иркутской области
22. Видеосюжет 2017 г. Усольцева Людмила Григорьевна (1948 г.р.). Проживала во время совершения обряда в с. Тунка (ок. 1955 г.), видеосюжет записан в пос. Сергиев Посад (1 км от Иркутска)

Современное состояние объекта

Объект до недавнего времени существовал в аутентичной форме, бытовал в деревенской, сельской среде. Он передавался от старших членов семьи к младшим. Например, Анне Сергеевне Карнауховой (1921 г.р.), проживавшей в с. Кеуль Усть-Илимского района Иркутской области, обряд стал известен от бабушки по отцу (18, № 613).  Информант видеосюжетов (2017 год) Л.Г. Усольцева рассказала об обряде «по памяти»; во время проведения обряда над ее малолетним братом ей было примерно 7,5 лет.

Исчезновение обряда связано со многими историческими, социальными, экономическими, культурными факторами: развитием медицины, изменением качества знаний о гигиене и здоровье, трансформацией социальной среды, повышением уровня образования, корректированием норм общественного поведения, активизацией просветительских мероприятий, изменением мировоззрения современных родителей.

В большинстве перечисленных деревень, сел и поселков (см.: Места бытования) уменьшается количество жителей, рождаемость в основном снижается; молодежь покидает родные места, знания пожилого населения об обряде и сопровождающих его ритуалах остается невостребованным, постепенно утрачивается.

Кроме того, некоторые из перечисленных выше населенных пунктов оказались в зоне затопления в связи с пуском каскада ГЭС на Ангаре, ушли под воду, унеся с собой обрядовый пласт народной культуры.

Способы и формы передачи традиции

• Фиксация объекта в Реестре объектов нематериального культурного наследия Иркутской области, размещенном на сайте ГБУК ИО «Региональный центр русского языка, фольклора и этнографии» http://sibfolk.ru/publ/nematerialnoe_kulturnoe_nasledie/42.
• Письменная, аудио- и видеофиксация устных рассказов русских старожилов Байкальской Сибири об обряде «продажи ребенка», последующая научная обработка и публикация текстов в «Словаре говоров русских старожилов Байкальской Сибири» (тома 1, 2, 4, 6, 7, 9, 13, 14, 15, 17, 18).
• Профессор Г.В. Медведева с 80-х гг. XX века по настоящее время использует сведения о обрядах русского старожилов Байкальской Сибири на лекциях в Иркутском государственном университете (дисциплина «Устное народное творчество» в учебном плане подготовки студентов-филологов Педагогического института Иркутского государственного университета).

Формы сохранения и использования объекта в деятельности учреждений культуры

Сотрудники Регионального центра русского языка, фольклора и этнографии включают информацию об обряде «продажи ребенка» в тематические занятия, мини-лекции, интерактивные беседы со школьниками, гимназистами, лицеистами Иркутска. В связи с необходимостью популяризации среди учащихся общеобразовательных школ, гимназий, лицеев Иркутска календарно-обрядовых традиций, знаний о правилах и нормах семейного жития у русского населения Байкальской Сибири рассказы об обычае «продажи ребенка» вошли в культурно-просветительский интерактивный проект Регионального центра русского языка, фольклора и этнографии «Вот кака семья была! Семьяниста!»

Источники информации:

Литература

1. Афанасьева-Медведева Г. В. Словарь говоров русских старожилов Байкальской Сибири / – Иркутск, – Тт. 1, 2, 4, 6, 7, 9, 13, 14, 15, 17, 18.
2. Байбурин А. К. Ритуал: между биологическим и социальным // Фольклор и этнографическая действительность. СПб., 1992. С. 18—28.
3. Блинова А. Н. Родильный обряд русских Сибири. Лекция при финансовой поддержке Фонда «Русский мир».http://ethnography.omskreg.ru/res/page000000001298/Files/3_%20Родильная%20обрядность%20русских%20Сибири_%20А_Н_%20Блинова.pdf. – 42 с.
4. Бутанаев В.Я. Воспитание маленьких детей у хакасов // Традиционное воспитание детей у народов Сибири. Сб. статей. Л.: «Наука», Ленинградское отделение, 1988.
5. Бутовская М.Л., Бойко Е.Ю., Гучинова Э.Б. Порядок рождения и привязанность к родственникам: кросс — культурный анализ // Археология, этнография и антропология Евразии. – 2004. — №2 (18). – С. 134.
6. Быстрова Я. В. Символика строения дома: социокультурный смысл // Вестник Санкт-Петербургского университета. Философия и конфликтология. 2015. Сер. 17. Вып. 4. С. 102-111; То же: КиберЛенинка: https://cyberleninka.ru/article/n/simvolika-stroeniya-doma-sotsiokulturnyy-smysl
7. Воронин В. В. Лечение «испуга» как обряд перерождения // Итоги фольклорно-этнографических исследований этнических культур Кубани за 1996 г. Дикаревские чтения (3). – Краснодар, 1997.
8. Добровольская В.Е. Институт повивальных бабок и родильно-крестильная обрядность (по материалам экспедиций 1994-197 гг. в Судогодский район Владимирской области) // Родины, дети, повитухи в традициях народной культуры. М., 2001. С. 94.
9. Зеленин Д. К. Восточнославянская этнография. Пер. с нем. К. Д. Цивиной. Примем. Т. А. Бернштам, Т. В. Станюкович и К. В. Чистова. Послесл. К. В. Чистова. — М.: Наука. Главная редакция восточной литературы, 1991 – С.511.
10. Зубец И. З. Символизм предметов в народной культуре // https://ok.ru/group/45238262104296/topic/66000429747176
11. Коляскина Е.А. Дающая жизнь: традиционные представления русских крестьян Алтая о женском плодородии и деторождении // // Вестник Томского государственного университета. Томск, 2008. Дек. (№ 317). С. 105.
12. Лечебный обряд в контексте символического освоения пространства кубанским казачеством (по материалам полевых исследований 1993 года на Таманском полуострове) //http://www.scarb.ru/zdrava/lechebnyj-obrjad/
13. Мойсей А., Потапова Л.,   Вылка Л. Ритуал продажи ребенка (изменение имени) у украинцев и румын Буковины // Codrul Cosminului, XXII, 2016, № 2. С. 227-242.
14. Панченко А. Отношение к детям в русской традиционной культуре // Отечественные записки. 2004. № 3 (17). http://www.strana-oz.ru/?numid=18&article=862
15. Российский этнографический музей http://www.ethnomuseum.ru/samyy-glavnyy-god-zhizni
16. Татарские обряды, связанные с рождением ребенка Народознание и этнография Татарстан POSREDI.RU — http://posredi.ru/tatarskie-obryady-rozhdenie-rebenka.html
17. Топорков А. Л. Происхождение элементов застольного этикета у славян // Этнические стереотипы поведения. Л., 1984. С. 223—242.

Фонды. Записи, фото-, видео- и аудиоматериалы с рассказами о технологии приготовления икряника хранятся в фондах ГБУК ИО «Региональный центр русского языка, фольклора и этнографии», адрес: Иркутск, ул. Халтурина, д. 2.

Авторы/Составители

Исследователь, хранитель, эксперт, ответственное лицо — Медведева Галина Витальевна (Галина Витальевна Афанасьева-Медведева), место работы — ГБУК ИО «Региональный центр русского языка, фольклора и этнографии»; адрес: Иркутск, ул. Халтурина, 2.

Авторы-составители описания: зав. отделом освоения, сохранения и распространения культурных ценностей ГБУК ИО «Региональный центр русского языка, фольклора и этнографии» М.Р. Соловьева, научный сотрудник Т.Д.Романцова, аналитики М.А. Матюшина и И.Г. Никулина.

Аудио-, видео- и фотоматериалы:

Видео 1. «Рассказ о «продаже ребенка» от Людмилы Григорьевны Усольцевой». Автор видеофиксации объекта: аналитик ГБУК ИО «Региональный центр русского языка, фольклора и этнографии» Романцова Татьяна Дмитриевна. 15 декабря 2017 г., пос. Сергиев Посад под Иркутском (ул. Сиреневая, 10). Место хранения: фонды ГБУК ИО «Региональный центр русского языка, фольклора и этнографии» по адресу: Иркутск, ул. Халтурина, 2.

Видео 2. «Рассказ о «продаже ребенка» от Людмилы Григорьевны Усольцевой». Автор видеофиксации объекта: аналитик ГБУК ИО «Региональный центр русского языка, фольклора и этнографии» Романцова Татьяна Дмитриевна. 15 декабря 2017 г., пос. Сергиев Посад под Иркутском (ул. Сиреневая, 10). Место хранения: фонды ГБУК ИО «Региональный центр русского языка, фольклора и этнографии» по адресу: Иркутск, ул. Халтурина, 2.

Фото 1. «Шубин Григорий Васильевич 1924 г.р. (отец)». Автор фиксации: семейный архив. Дата, место фиксации: неизвестно. Место хранения: фонды ГБУК ИО «Региональный центр русского языка, фольклора и этнографии» по адресу: Иркутск, ул. Халтурина, 2.

Фото 2. «Шубин Александр Григорьевич 1954 г.р., Тунка. Погребен в Никольске. Подпись «Маладец Александр Григорьев 1956 г.». Автор фиксации: семейный архив. Дата, место фиксации: неизвестно. Место хранения: фонды ГБУК ИО «Региональный центр русского языка, фольклора и этнографии» по адресу: Иркутск, ул. Халтурина, 2.

Фото 3. «Людмила Григорьевна Усольцева, информант». Автор видеофиксации объекта: аналитик ГБУК ИО «Региональный центр русского языка, фольклора и этнографии» Романцова Татьяна Дмитриевна. 15 декабря 2017 г., пос. Сергиев Посад под Иркутском (ул. Сиреневая, 10). Место хранения: фонды ГБУК ИО «Региональный центр русского языка, фольклора и этнографии» по адресу: Иркутск, ул. Халтурина, 2.

Тексты 1. «Обряд продажи ребенка в устных рассказах».

Автор фиксации: директор ГБУК ИО «Региональный центр русского языка, фольклора и этнографии» Медведева Галина Витальевна. 1980-2020 гг. Место фиксации: Иркутская область, Забайкальский край, Республика Саха (Якутия), Республика Бурятия. Место хранения: ГБУК ИО «Региональный центр русского языка, фольклора и этнографии» по адресу: Иркутск, ул. Халтурина, 2. Публикация: Афанасьева-Медведева Г. В. Словарь говоров русских старожилов Байкальской Сибири – Иркутск. – Тт. 1, 2, 4, 6, 7, 9, 13, 14, 15, 17, 18.