М.Р. Соловьёва «Образ ребенка в устных народных рассказах русских старожилов Восточной Сибири»

Среди устных народных рассказов русских старожилов Восточной Сибири значительное место занимают повествования, в которых находит воплощение тема детства. Многие нарративы реалистического характера о жизни сельских жителей в различные исторические периоды имеют автобиографический характер и являются рассказами-воспоминаниями о детских годах самих рассказчиков, в настоящее время – людей преклонного возраста. В ряде повествований воссоздаются воспоминания о детстве и отрочестве, услышанные рассказчиками от их родителей, бабушек и дедушек и передающиеся часто по наследству как семейные предания.

Наблюдение над обширным материалом, записанным во время фольклорных экспедиций в Приангарье и Забайкалье, позволило определить основные сюжетно-тематические группы нарративов на тему «Сибирское детство»: условия жизни крестьянских детей в разные исторические периоды (до коллективизации, когда семьи жили единолично; после коллективизации, при первых колхозах; в годы Великой Отечественной войны; в послевоенное время); семейный быт, воспитание детей, соблюдение детьми сельского этикета; тяжкая участь детей из семей раскулаченных, репрессированных; испытание голодом и нищетой во время войны и в послевоенный период; ранний труд крестьянских детей, их приобщение к труду сызмальства, овладение детей и подростков разными ремёслами и различными видами работ (а подчас – и умение выполнять их  наравне со взрослыми), каждодневная помощь родителям; формы досуга детей, сезонные детские игры (в основном, уличные), участие детей в календарных обрядах и увеселениях во время годовых праздников.

Одна из основных тематических групп – рассказы о раннем труде крестьянских детей. В условиях традиционного уклада деревенской жизни и в  соответствии с традициями сельской общины в крестьянской семье детей приобщали к труду сызмальства, дети помогали родителям, осваивая разные виды работ.

В рассказах описываются ситуации, когда дети вынуждены были трудиться без скидки на возраст (в военное и послевоенное время). В ряде случаев дети, выполняя непосильную и опасную для здоровья и жизни работу, заболевали (надсажались, таская и загружая тяжелые мешки; работая в составе рыболовецкой бригады, могли  получить воспаление лёгких и др.).

В устных воспоминаниях сибирских старожилов находят отражение отдельные виды работ, выполняемые согласно трудовым традициям исключительно или преимущественно детьми. К таковым относились, прежде всего, работы, когда требовалось управлять конем, сидя на нем «вершно». Дети в крестьянской семье или в колхозе с малых лет выполняли работу тягольщика, борончука и гусевика.

Тягольщики были необходимы в процессе передвижения по сибирским рекам против течения (до появления моторных лодок) в той местности, где большое судно (корабль) на топливе пройти не могло из-за особенностей русла (обилие порогов, шивёр, перекатов, мели). Существуют различные названия способа передвижения по реке Ангаре и ее притокам против течения: «бечевой бежать», «бечевой идти», «бечевой поднимать» [двигаться против течения вверх. – М.С.], «бечевой тянуть»,  «на бечеве идти», «с бечевой ходить», «с бечёвкой идти», «бечевничать» [1; с. 327 — 338].

Бечева — «длинная толстая верёвка с присоединёнными к ней лямками, при помощи которой люди (или лошади), идущие вдоль берега, тянули лодку против течения» [1; с. 327 — 328], верёвку «с конопли делали, она напрядена [должна быть прочной. — М.С.]. Али порвётся — всё! Ты утопишь. Всё в таком валу [волны, круговорот. — М.С.] идёт…» [1; № 464]. Люди «впрягались», надевая на себя лямки, которые «с берёста были сшиты» [1; № 464]. Лямки надевали, чтоб «плечо-то не давило» [1; № 464].

Лодку могли тянуть бечевой люди, впрягаясь в неё. Могли тянуть и кони. Но конями надо было управлять, поэтому при конях были тягольщики — это подростки, которые садились верхом на лошадь и управляли ею. Тягольщиками ребята-подростки были потому, что коню легко было выдерживать их: «Мы как-то вот с Бадармы поехали на крытолодке. Нас два человека было и три тягольшшика. Все бадарминские, оне к воде привышные. Я же маленький ешшо тягольшшиком был. Тягольшшики-то — ребятишки же были, там по десять, по двенадцать, тринадцать лет, посадят навершно, чтоб коням-то легче, и вот эти ребятишки тянули» [1; № 464]. «<…> А тягольщики были на лошадях. На лошадях мальчишки, недоростки. Я тянул много. Четыре класса кончил, и всё! Во весь гуж пошёл работать. До Илимска в верховья на лошадях… <…>» [2; № 287]. Если одну лодку тянули трое лошадей, то тягольщиков рассаживали с учётом сил и сноровки каждого из них: «<…> Кони тянули. И первый-то шёл боёвой парень и последний боёвой, а в середине послабже ребёнка садили. Боёвых надо было — чтоб уж где упал эта бечева, за чё-то задела: за камень там, за куст, — чтоб он быстро соскакивал и отбрасывал эту бечеву. <…>» [2; № 63].

Особенно трудно было, идя бечевой, «подымать пороги» [двигаться против течения по каменистому участку русла реки, по мелководью. – М.С.]: «Подымали пороги. Вот там порог был, вот так Илим и поворот такой. Если прозевашь, то разобьёшься, утопишь всё». [2; № 259]. Как видно из данного описания, работа, которую дети выполняли наравне со взрослыми, подчас была и опасной. Работа тягольщиком требовала особой сноровки в обращении с лошадьми, больших усилий, умения плавать: «Потом вверх по течению тянешь, там, бывало, и вода маленькая, в Илиме, бредёшь, бредёшь, на коне так сидишь в воде, потом кричат с лодки:

— Переплывай на другу сторону!

На другую сторону Илима. Перепловёшь, опеть на той стороне тянешь. Летом» [2; № 259].

Василий Перфильевич Москвин (1927 г.р.), проживающий в пос. Невон Усть-Илимского района Иркутской области, вспоминая о том, как сам был в детстве тягольщиком, сообщает, с какими трудностями приходилось сталкиваться: кони шли порой по камням, часто – по краю обрыва; нужно было всё время следить, чтобы бечева не упала в воду и не обмоталась травой и водорослями; дважды сбрасывало его, тогда ребенка, вместе с конём в Ангару, и конская подкова рассекла (порезала) ему ногу: «<…> Мученье како принимали ребятишки-то! Вот нам доставалось! А ешшо тебя старики ругают, чтоб бечева-то не упала. Еслиф упадёт (а травой всё зарошшено, берег-то), и на бечеву-то как подденет, и всё! И лодку останавливают, к берегу, и очишшашь эту траву.

И вот, чтобы не запал, и кони так идут. И берегом. В деревню, до деревни тянули, ага. И до Бадармы туды бежим бечевой. И ты знашь, где кони, аж с яру, где каменья, обрыв, еслиф вода-то кода большая, и лодку-то тоже прёт, да ешшо дадут маленько так, и это, кони-то, знашь.… и меня сбрасывало вместе с конём в Ангару.

Дак бывало, эти тягольшшики—то ноги ломали, рассекали этим подковами кони-то всё. Конь-то не утонет, он еслиф улетел, и опеть на берег пловёт. А ты-то улетел, за седло имасся или за коня имасся. Ну, я два раза падал тоже вместе с конём в Ангару. И тоже ногу рассекал, подкову, рассек» [3; № 496].

Столь же драматичны, полны подробностей и ярких эпизодов народные рассказы о том, как дети с шести лет (а в отдельных случаях – с четырёхлетнего возраста) были борончуками, во время боронования направляя коня вдоль по борозде, а также – повествования о том, как ребятишки «гусевили» – сидя «вершно» на переднем коне, управляли тройкой лошадей, запряженных «гусём» (когда одна лошадь идёт  впереди, а пара других лошадей – позади). «Гусевиками ездили», работая на конной жатке, на сенокосилке, при бороновании, при перевозке сена («Гусевик он впереди сидит, лошадей всех ведёт»). В ряде нарративов возникает  образ ребенка как активной творческой личности, проявляющей себя в какой-либо конкретной жизненной ситуации.

Совокупностью народных рассказов русских сибиряков воссоздается многогранная и яркая картина детства и отрочества крестьянских детей, рожденных и выросших на сибирской земле.

Литература

1. Афанасьева-Медведева Г.В. Словарь говоров русских старожилов Байкальской Сибири: в 20 т. / отв. ред. В.М. Гацак, Ф.П. Сороколетов. — Иркутск, 2008. — Т. 3. – 672 с.

2. Афанасьева-Медведева Г.В. Словарь говоров русских старожилов Байкальской Сибири: в 20 т. / отв. ред. В.М. Гацак, Ф.П. Сороколетов. — Иркутск, 2008. — Т. 4. – 656 с.

3. Афанасьева-Медведева Г.В. Словарь говоров русских старожилов Байкальской Сибири: в 20 т. / отв. ред.  Ф.П. Сороколетов. — СПб.: Наука, 2007. — Т. 2. – 560 с.

_________________________________________________________________________________________

Опубликовано:

Соловьёва М.Р. Образ ребенка в устных народных рассказах русских старожилов Восточной Сибири // Мировая словесность для детей и о детях. Вып. 19. – М., 2014. – С. 60-64.