Традиция веснова́ния и осенова́ния в Приангарье (по устным рассказам, опубликованным в многотомном «Словаре говоров русских старожилов Байкальской Сибири» (тома 1 – 26)

На реке Ангаре в Иркутской области и Красноярском крае располагалось большое количество островов. Русские старожилы говорили, что река была «в островах, как в цветах»: «А в Березо́вой-то у нас острова, там много их: Ко́нный остров, Ка́менный остров, Медве́дкин остров. Березо́во, она же не Березо́во была раньше, а Ша́моргино в Усть-Илимском районе» [57 (12)]; «На островах, острова, по Ангаре-то островов полно́ ведь. Дак затопило этой ГЭС. Мы-то помним, что ГЭСов ещё не было…. Мы ещё захватили, когда ледоход-то был свободный, лёд-то свободно по Ангаре-то шёл» [511 (12)]; «Как мы раньше он на покосах косили, в покос-то раньше везде на островах-то жили (Ангара-то она вся в островах же), житьём жили» [488 (15)]; «Ой, Ангара-то, она вся в островах же! Вот Большой остров, Долгай тут есть, и всё. Лиственни́шный в Пано́вой, Басково́й, Корово́й, Ниша́га, да. Тут один Большой остров. Полно́, Галя, полно́! И Долгай» [534 (21)].

 

Благодаря уникальным климатическим и топографическим характеристикам крупных островов, на них располагались деревни [526 (18)], [558 (18)], [560 (18)], [561 (18)], [449 (8)]. Например, в Кежемском районе Красноярского края на острове Турге́нев было три деревни: «Гу́севка на острову́ была (остров Тургенев), там три деревни было: Алёшкина была, Гу́севка была, Заи́мка была» [506 (12)]. Деревня Сизо́во располагалась на острове с одноимёным названием: «Сизо́во-то на острову́. На острову́. Летом остров богатый был» [558 (18)]. Селенгина́ была расположена на острове Селенги́нский, Усо́льцева на о. Усольцевский, Соколо́ва на о. Соколовский, Фроло́ва на о. Барна́уль, Привали́хина на о. Петухо́в, Са́вина на о. Сосновик.

 

Рядом с группами крупных островов находились маленькие, которые называли тало́вики. В протоках между ними водилось много рыбы, а значит был развит рыбный промысел: «От Туша́мы‑то идут через проточки, как их называют‑то, тало́вики. Там кислицы много, черёмухи. На одном тало́вике‑то всё время косили его… ну, там чё‑то плохая трава, всё песок, да эти муравьи…

[— Тало́вик — это такие маленькие острова? — Собир.].

Маленькие вострово́чки называются тало́виками.

[— А это где было? Рядом с какими островами были тало́вики? — Собир.]

Тало́вики рядом в Сенно́м» [451 (8)].

 

На незаселённых островах были расположены пашни, там же держали с весны по осень и пасли скот, устраивали покосы, собирали ягоды, грибы, дикий лук и травы, рыбачили, заготавливали дрова, гнали смолу и дёготь.

 

Остров мог использоваться жителями одного населенного пункта, а мог сразу трёх, как, например, острова Буко́шин и Барна́уль в Кежемском районе Красноярского края: «И Буко́шин тоже на три части: усо́льские, соколо́вские. Правда, жили мы, там как деревня была. И соколо́вские были избушки, и усо́льские были, вместе. А фроло́вские были на верхней изголове́. Фроло́вски. Грань была там. Стояли столбики — грань чья: усо́льска, соколо́вска. Поля и покосы» [539 (4)]. Также остров Куре́йный: «На Басково́м одна деревня была, на Куре́йном было три деревни: Ере́мины, Федю́нькины и Ара́пова заимка» [540 (4)].

 

На такие острова для осуществления хозяйственных работ жители близлежащих деревень переезжали на длительный срок весной и осенью. Это явление хозяйственно-бытовой жизни называли веснова́ние / весно́вка / весну́шка / веснова́нье – осенова́ние / осенова́нье: «И весна и осень, всё там. Как весной увозят в апреле месяце по ледоставу ещё, перед самой плохой дорогой. Увезут, со скотом со всем народ уезжает, обрабатывает пашню, сеет, там начинатся покос, и пока уборошная не пройдёт, пока зерно не приберут на складах, до самого декабря месяца, до ледоставу живут на этих заимках. Ну, у нас их не заимками называли, а на островах называли» [540 (4)]. «Веснова́́ли, осенова́́ли там. Осенью туда уедут и там жили, пока река не замёрзнет.

[— …А что делали осенью? — Собир.].

И жнитвό́́-то там, всё было на островах. Оне уедут туда, там молотьба, там молотют и скирды возят. Оне из-за этого осенова́́ли там. А веснова́́ть там едут пашут. Тогда же пахали тоже на лошадях.

[— …Так осенова́́ли до какого времени? — Собир.].

Пока река не станет (…). И река станет, ездили туда молотить. Молотилка там. У нас всё на острову́́: покосы на островах, надо туда везти, через две реки.

[— …Вы потом пришли сюда домой и потом уходили? — Собир.].

Мы если уйдём, ну, веснова́́ть, и мы всё лето живём. Там у нас пока река. С острова на другой остров перевезём коров, и там с ними, коровами, живём (…)» [1059 (2)].

 

Время весно́вки русские старожилы обозначали фразеологизмом «пока игра́ет река́»: «Весно́вка, ну, пока река́ игра́ет, нас на остров перевозят сеять, мы там и живём, домой уже не ездим. Река, пока́мест река не отыграет.

[— Река не отыграет?.. — Собир.].

Но. Не пройдёт. Ну, там готовим пашню, потом мы начинаем сеять» [456 (18)].

 

Для весенних работ на островах технику, людей, скот вывозили по ледовым дорогам: «Раньше нас на острова́ перевозили [зерновые сеять. — Г.В. А.-М.], вот на Сосновый, там сто ге́ктар, а — по́ льду. Ангара стоит, значит, — туда зерно завозим, там амбары есть. Завозят туда всё, лошадей туда перегоняют, перевозят всё это по́ льду и переезжают… бригада целая туда. Пахаря <…>, и все. И там, значит, весну́ют, пока Ангара… Она проходила где-то в мае, числа, может, десятого мая токо» [571 (15)].

Выезжали большими бригадами: «[— А по многу человек на весну́шку уезжало? — Собир.].

Помногу. Человек по десять» [573 (6)]; «На остров-то делали ледовые дороги. Ну, через реку, на остров, там же и хлеб сеяли на Большо́м острову́» [196 (4)]; «Остров он большой, там где-то тыща двести гектар токо посевной площади, не считая сенокосов, вот» [197 (4)]; «Когда лёд станет, тогда ещё держит, технику перегонят туда, а потом весну́ют, когда вот весной, да, весну́ют» [197 (4)].

 

После строительства Братской ГЭС Ангара в районе Ершовских порогов перестала замерзать. Поэтому для перевозки всего необходимого для весно́вки на Тунгу́сский остров стали делать сморо́зку – плотину длиной 150 метров, по которой перевозилась техника, скот, зерно и тому подобное: «[— А вот эта сморо́зка—то, она прямо через пороги что ли? — Собир.].

Через пороги, прямо через пороги шла. Как раз начало порога было, са́мо быстри́сто место, быстрина́, начало порога, вот как раз в начале порога всё это смораживали. Вот её днём клинья пустят, вечером уже, утром приезжают, уже там пешком ходят свободно. Меньше течение бьёт и быстрее схватывает. Ну, начало течения только начиналось от порога. Вот в этом месте именно смораживали. Но искали опять место, где самое узкое такое, чтоб меньше смораживать-то было. И вот по ей успевали всё завозить на весно́вку.

[— А сколько примерно метров? — Собир.].

А метров сто пятьдесят, наверно, если не больше, смораживали там. Вот эту сморо́зку делали. И возили всё туда конями вот это, дерево, вот эти берёза, осина, ну, всё, что там есть, всё туда бросали» [97 (5)].

 

Переезд на остров на весно́вку старались оттянуть до самого начала ледохода, зачастую это становилось рискованным мероприятием: «Вот мы на острове кто жил, веснова́л, нам всех труднее было. Какой же год-то был?.. Чё-то забыла уж, в каком году-то, не успели мы пораньше на заимку-то перебраться. В апреле месяце уже уезжашь из дома, и всё. Ну, вот переташшилися сюды, здесь перевезли нас на лодке через за́берегу-то. Туда мы на на́рточках приташшили свои шмутки-то, хлеб-то да всё, да продукты-то. Однех перевезли, а остальны осталися ешшо на берегу, и реку — раз! — разорвало и понесло. Оне на льду остались. Но их потом уже, ниже туда деревни-то, на лодке забрали, перевезли» [522 (18)].

 

Интересен способ перевозки для веснова́ния на остров Сергу́шкин близ Кежмы, упомянутый в рассказе Анны Селифонтьевны Звездовой (1933 г.р.) из посёлка Кежма Кежемского района Красноярского края: «Он недалеко, остров Сергу́шкин. Весной завозили нас по́ льду по весеннему. Уже вот-вот лёд должно пронести. Ну а перевозили сначала лошадей. Ну а потом, когда вот лёд уже совсем рыхлый, ставили сани, на сани ставили лодку и вот толкали, бежали, чтобы е́злив лёд где провалится, дак чтобы не провалиться, за лодку держалися. Вот так перебегали через реку Ангару» [280 (16)].

 

Возле села Ершо́во пашни располагались на Тунгусском острове, путь до которого был сопряжён со значительным риском: «И вот этот Тунгусский остров, а там самы хоро́ши поля были, он ровный был остров, красивый. Это чтоб попасть на него, заходили на вёслах. На вёслах до Кора́блика. Вот по берегу, значит, заходили туда, а тут эти, чтоб на Тунгусский попасть, а она как раз на самых порогах начинался вот этот, Ангара-то, пороги вот эти вот.

Если туда затянется лодка, то всё, это конец сразу. Туда ко́нев перевозили, технику. И вот это всё на вёслах. По три мужика на кажном весле и на руле мужик. И вот стоят на ногах и гребут. Попасть надо в протоку (два островка были: Конский остров был, и Ове́шник назывался), попасть надо было в протоку вот в эту, в эти Боя́рские воро́та. Если токо протоку эту пронесло, не попал, всё! Конец тебе! Тебя сразу затянет в эти пороги в Ершо́вские, и всё, и до свидания.

И вот как в протоку в эту попали, значит, и вот тут передохнут маленько. Она вниз туда текёт, лодку-то несёт туда, и вот сколь там, пять-шесть минут, может, передохнут (но там уже недалёко, там метров сто пятьдесят было уже до Тунгусского), там перегребалися, выгружали вот этих ко́нев, и всё. Вот так всю жизнь, годами было» [319 (4)].

 

Если острова находились достаточно далеко от населённого пункта, переезд домой и обратно на работу даже в летнее время был нецелесообразен: «Да и в летнее время, кода он на острову́ работашь, оттудова не убежишь ведь: на лодке, на лодке переехать там на вёслах, это не счас — моторная лодка там — сел да поехал. А тода надо грести, два километра примерно ширина реки, грести надо, да обратно, да на работу <…>. Раз поездили, два дня в субботу, в воскресенье, в субботу в баню сюда. Тут вечером побегали, вечер, ночь, назавтра утром‑то надо к солнцевсхо́ду на работу» [565 (7)]. Поэтому фактически веснова́ние и осенова́ние в ряде мест было связано летним проживанием на островах.

 

Осенью продукты завозились на остров для работников до ледостава: «А осенова́ли тама-ко, на Матеро́й, а осенова́ли там, ага. Там избушечка, зимовьюшечка маленький был, вот там мы и осенова́ли осень. Там ешшо одна была со своим дедом, рыбу добывали, там налима, а я-то ездила уже почту гоняла (…).  Ну, мы на осень забрасывали туда продукты. На осень, пока река идёт, когда она, шуга эта, замёрзнет, потом уж, от на седьмо всегда замерзала, на седьмое ноября всегда река замерзала» [568 (4)].

 

На островах местность называли по имени главы семьи, который занимал и разрабатывал эту землю. Такие земельные участки, находящиеся вдали от других пахотных земель или сенокосных угодий, называли заимками, чи́стками.

 

Избу́шками называли небольшие жилые постройки, расположенные вдалеке от дома, на заимке: «Вот Ара́повские избу́шки, там были там ихные избу́шки, там уже ихная бригада живёт, работают на покосе, на уборочной или сеют, и всё. Туда едут веснова́ть» [521 (18)].

 

Для проживания на островах в дореволюционное время каждая семья строила себе жильё: «Старики сами себе избушки строили. Ну, такие небольшие, как зимовьё, только побό́́ле, ну, как изба, быват, сделают печь русскую, там всё, такая избушечка» [1059 (2)].

В советское время жилые и хозяйственные постройки использовались коллективно: «До́́йками были, веснова́́ли, осенова́́ли на Басково́́м, на острову́́. И там селинги́́нские до́́йки жили, на верхней и́́зголови, там тоже избушечки, доярки жили. А мы вот здесь в на нижней и́́зголови, в середине на Басково́́м же у Федюнкиных. Это жильё было» [1059 (2)].

Вот как описывает рассказчица Матрёна Алексеевна Банщикова (1930 года рождения) расположение жилья и хозяйственных построек на острове Быко́шин в 12 километрах от деревни Усо́льцево: «Там дом был, большой дом. И такие небольши́ дома стояли, и стряпали та́ма-ко, всё, печки ру́сски были» [81 (5)].

 

Длительность пребывания людей на островах зависела от того, как быстро река освободится от льда весной и покроется льдом осенью: «Быко́шин остров у нас, там и веснова́ли, и осенова́ли. Три месяца весной <…>. А осенова́ли всего до дороги. Сожнут хлеб, его подбярут весь и закроют его, потом эту солому подбирают, и ешшо, может, и останется кто там, всё подбират, это как раз, пока дорога не встанет. А чё? Раньше-то дорога-то седьмого ноября уже дорога. Пяшком-то бяги» [83 (5)].

«[— И когда вы возвращались? — Собир.].

Ну, может быть, как посеем на острову́, через месяц — через полмесяца так» [557 (6)].

«Уезжаем — там уж последня путь. Уезжашь — знашь уж: река чёрная, лёд чёрна. О-о-о! Мы переезжаем туда, всё. И завозим там бороны, плуги, всё туда завозим» [574 (6)].

«[— А весно́вка-то когда это происходила? — Собир.].

Вясной, вясной. Ну, ряка пока стоит. Это, однако, в мае и перевози́мся мы. В мае перевезёмся туда. Набярём туда…» [259 (14)].

 

Способы хозяйствования и устройство жизни на островах начали складываться со времени освоения этих территорий и не изменились коренным образом в советский период: «И до колхозов так же. Там и до колхоза избы-то стояли. Оне поско́́тины, старики-то, городили, коров отпустят во́́льно, поско́́тину городили. Избушки, а поля как будто туда, за бором» [1059 (2)].

 

ВИДЫ ХОЗЯЙСТВЕННОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ НА ОСТРОВАХ

 

ПАШЕННОЕ ЗЕМЛЕДЕЛИЕ

 

На незаселённых островных землях крестьяне доставали / поды́мали землю – разрабатывали пашню, сеяли хлеб. Такую, свободную от людей, землю, старожилы называли белово́дьем ([116 (3)]).

 

Для обустройства пашни, покосов проводились трудоёмкие работы. Корчевали пни, убирали молодую поросль деревьев: «Её надо было подымать, но́вую зе́млю, корчева́ть, а потом уж садить-ту, сеять-ту ли. Вот так вот было. А нынче всё везде заросло лесом.

[— А лес же был, как его убирали? — Собир.].

Пилили. Пилили. Поля-ту были, ешшо мы захватили поля-ту эти, на полях-ту были пеньки, срязали лес-ту, пеньки вот эки вышиной были.

[— С метр… — Собир.].

Да. Мы их выкапывали — ну, где топором, где лопаткой, где чем-нибудь, — выкорча́вывали их из земли-ту, вот так чистили. Это мы даже ешшо захватили, такие были тростнички́ маленькие, мы их выкорча́вывали, чтоб поле было, чтоб покос был больше и чишше (…)» [586 (21)].

 

В народной памяти сохранились рассказы предков о том, как разрабатывались эти земли после корчевания, как пахали землю под пары́: «[— Бабушка или дедушка рассказывали, как эти пашни разрабатывали? — Собир.]

Ну, мой тятя, дед мой ешшо разрабатывал. Дедушкин отец разрабатывал. Деревянные топоры, ими рубили, потом деревянну соху делали, коня запрягали в однуё со́ху и ходили топором се́кли, а конём потома‑ка проезжали, вот, и всё отворачивали. Лес валили всё тут, коренья, всё сжигали, вот так у их и получалось… Пары пахали трёхрядные, три раз пахали: сразу посевна, пары вспашется, потом вторы, перед во́сенью уже третьи пары пахали, конями пахали от. Одну полосу засею́т, а втору паря́т, от. А там не ге́ктар, не два было ге́ктаров, у каждого по десятку‑то было, побольше. Сеяли пшеницу, сеяли руками, говорит. Были такие торсучки́, в их насыпали, одевали, вот, и шли, вот так хлопали, а потом конями это всё забора́нивали» [456 (8)].

 

На двух островах близ села Бада́рма были пахотные земли, которые оставляли под пары́. О том, как земля отдыхала и как её готовили к посеву, в 1991 году рассказал Василий Перфильевич Москвин (1928 года рождения) из посёлка Невон Усть-Илимского района Иркутской области: «Но и пары́ пахали. На три ряда ко́нями пахали. Первый-то раз в мае пахали. Ну, вот после посевной, как кончится… А второй в июне. И перед осенью в августе. А чтобы земля-то не зарастала. И потом на три-то ряда спашешь, и когда посевну-то посеешь, хлеба́-то росли как! Земля-то отдыхат. Сразу, как посевну кончат, а где жнива, на пары́-то, сразу пахать, эту жниву запахать. А она же тоже гниёт в земле-то. Потом дадут ей урасти маленько, чтобы не том, что чёрна была, а травой заросла не шибко. И эту траву опять запахывают, она там тоже гниёт же.

И потом уже на третьи пары́, как пашет, потом она уже к посевной стоит чиста. И в посевну её уже не пашет, а сразу боронят и сеят. Пары́-то пашешь — и урожай! Знашь, каки хлеба даёт! И пшеницу сеяли, овёс, ячмень, горох» [116 (3)].

 

Там же, на островах, готовили зерно к посеву (протравливали): «И мы, девчонки, жили там, и пожилые жили. Коров доили, хлеб лопа́тили. Там же посевна́ была. И там же хлеб травили. Бочку таку сделают, насыпят отраву, перевёртывашь, засыпа́шь. И потом как проходит посевна́, нагребаешь хлеб, и всё, и возят. Работы много было» [81 (5)].

 

На островах были песчаные почвы, благодаря чему были более высокие и более ранние урожаи: «Вот и на островах — более-менее быстрее там это, и земля сохнет, она песчаная там» [548 (6)]. «Мы не удобряли на островах-то, вроде бы и земля — там Ангара прошла вот рядом, каких-то пять кило́метров, вот Лиственни́чный о́стров-то, шла земля-то. Природа должна одинаково дать землю-то — это там, примерно, тридцать, сто кило́метров разница должна быть. Вот у нас одна глина, а на острову́, он рядом же, Лиственни́чный о́стров, а там земля песчаная, чёрная такая. Едешь, плугом пашешь, так плуг не слышит: она вся по себе разваливается (…). Там чернозём, и есть такой светлый, сугли́нок, а он рассыпается» [633 (25)].

 

Здесь же хранили зерно, для чего сооружали амбары: «А тут, говорят, уже на этих островах, вот на Басково́м и на Куре́йном, там были, там такие были амбары хлебные, вы знаете, там такие мастера выделали всё топором, тёсаные такие, языком вылизанные вот эти брёвна, это я хорошо помню» [540 (4)]. В Кеуле семена на остров доставляли в лодках: «А на островах сеяли хлеб. Вот он делал лодку. И вот я в этой лодке, кулей по восемь мешков (мешки‑то, знаете, какие, мешки-кули с мукой, и вот я кулей по восемь… с напарницей плавали, семена плавили), и кулей по восемь ложили, и мы води́ли ло́дку… И на себе носили к се́ялкам, вытасковали эти лодки, ве́сла были, кормовое вясло было» [493 (7)].

 

На тех островах, что находились по пути перелёта диких гусей и где собирали хлеб, могли нанимать работника, в обязанности которого входило сгонять диких гусей с суслонов на поле: «И вот сорок первый, сорок второй, и до войны ещё, и особенно в войну, остров Буко́шин, и когда снопы́, сусло́ны эти понаставят, специально выделяли одного старичка — гусево́го, — вот он с этой плёткой с длинной на лошадь — и гонял гусей с сусло́нов, чтоб хлеб не поедали <…>. А он с одного поля их угонит — они на другой прилетят» [515 (12)].

 

СКОТОВОДСТВО

 

По зи́мнику (ледо́вой дороге) перегоняли на острова скот, чтобы он скорее начинал питаться подножным кормом: «Вот у Федю́нькиных у нас колхозное стадо весной паслось. Кормов уже не хватает: острова же. То не заготовят, то лето плохое, да всё. А весной по плохой дороге скота угонят туда, молока́нку всю туда увезут, молоко там всё обрабатывали на месте. Доярок и всё это, а по двенадцать доярок было… Вот они там весну́ют, что снег начинат таять, скота начинают по острову гонять: где там проталины, где чё, по ве́тоши. Скота пасли, кормить надо было всё равно» [540 (4)]. «Как весна, лы́вы, и сразу гоним. Раньше же рано было всё. То в апреле угонишь, то в мае, кака́ погода. Коров гнали туда, телят» [81 (5)]. «И где зало́мы делаются и вода заливатся на острова, вот уезжают веснова́ть, скот колхозный кормить там. Корма вот в деревне уже кончатся, а где покосы, там ещё сохраняются: вот где заро́д сена стоял, или трава плохо выкошена может быть. Корма́ есть, и вот скот этот перевозят» [173 (17)].

 

Позднее скот перевозили на пастбища на лодках – перево́знях: «Большой остров. Вниз. Там и косили, и хлеб сеяли. Там и избы наставлены были. Всё было.

[— А тут перевозили-то всё? — Собир.].

О-ой, раньше на гре́бях! Он же рядом с Ке́жмой, рядом, наша была Нижна. На вёслах. А счас он, как стали моторки-то, дак на моторках. Там и со скотом были до́йки.

[— А скот как туда перевозили? — Собир.].

А делали большие перево́зни. Скота загоняли десятка два, от, и перевозили» [43 (12)].

 

Так на острова на лето перевозили овец: «Сенной во́стров вот против нашей Туша́мы, Сосновый наш. Туда вверьх от нас называли во́стров Ове́шник. Каменный Ове́шник, овцев всё время возили. Это уже в сороковых годах уже, однако, овцев не было у нас в Туша́ме. Ешшо Липа тут как‑то у меня была, говорит, увезёшь туда, оне лето‑то там прогуляют… А чё, тихо было — никто не ловил, никто не убивал ничего. И там есть пещера, камня́. Мы их туда, гыт, загоняли, чтоб поймать‑то. Загона‑то никакого не было. Дак вот в эту, гыт, пещеру. Поймаешь — оне мяконьки, чисты» [451 (8)]. «На Большой остров возили овец, овец.

[— А возили на чём их? — Собир.].

На лодках перевозили. У нас ши́тик был, большой ши́тик — тоже по трое, гре́би. На гребя́х. К себе — от себя. Ши́тик, он как лодка. Как вот показать? Вот так он примерно был. Борта́ у него, а там… ну, глубокай вот такой был. С набо́инами, ага. Ши́тик был, гре́би, да и всё» [461 (21)].

 

На острова перевозили лошадей: «Нас отправляли веснова́ть на острова, ко́ней туда завозили, чтоб на посевную, чтоб не перевозить лодкой, а по льду, Ангара-то ешшо не проходит, а там надо уже сеять, землю-то готовить под посев… И вот я попал туда конюхом-то когда. Ну, чё?! Кони в вы́гонах загорожены, их же надо держать. Если токо уснёшь, кони выскочат на Ангару и все потонут (…). Лёд-то уже всё, нарушился, весна приходит, и не поймашь потом никак. Ну а чё?! Молодой, пацан, боюсь, страшно боюсь! Пацан есть пацан… Приеду в избу в эту, ко́ням идти надо готовить. Пока ко́ням эту зава́рку заварю там всё это, сено намочу, воды навозю́ бочкой на коне, в колоду всё натолку, мукой пересыплю, накормлю лошадей. И утром опеть так же. Склад этот (там склад здоровый тоже был), охранять семена надо было, чтоб кто может поджечь, это бе́глые-то, всё говорили» [97 (5)].

Перед перевозкой лошадям стригли гривы: «В апреле, в мае. Вот сейчас. Мы вчера постригли. На остров повязли когда. Они на остров вязутся, должна лошадка быть чистая, без гривы, то ей жарко будет» [113 (8)].

 

На островах коров держали всё лето: «Мошка́-то навалится — коров-то в реке доишь. Ведро повесишь на шею, сама в воде корову доишь. А корову доить — она же башкой-то бьётся: мошка́-то. Мошка́-то заедат — оне бро́дом бряду́т, на ходу успевашь доить. Доишь де ни́мо, де… Доили на островах (коровы-то там же летом), подойник вешали на шею и в воде доили, по коленко в воде» [197 (14)]. Доярки (до́йки) могли жить для этого на острове, а могли приезжать на день или несколько: «На острове на Куре́йный там коров держали. Вот на этом Куре́йном мы приезжали на лодке и доили этих коров. Выйдем на уго́рчик, а там была пригорка такая, и залив был, заходил в этот островок. Вот пристанем до залива на лодке этой, бежим на уго́рчик, надо покричать коров-ту» [503 (14)].

Работа доярок была чрезвычайно напряжённой: «Веснова́ли на Куре́йном на острову́, там и коровы были стадо. У нас по двадцать две было коровы у кажной доярки» [345 (6)].

 

В Кежемском районе близ с. Паново после посева скот перевозили с о. Куре́йный на острова Корово́й и Ниша́га: «Мы если уйдём, ну, веснова́́ть, и мы всё лето живём. Там у нас пока река. С острова на другой остров перевезём коров, и там с ними, коровами, живём… А коров возили на Корово́́й, остров… А овечек — на Ниша́́гу… Когда там посеют, станут хлеба всходить на острову́́ на Куре́́йном (там не загорожено было), оттуда перевозим на Корово́́й… А овечек увязём на Ниша́́гу. Это колхозное стада возили» [1059 (2)].  С острова Басково́го овец не перевозили: «На Басково́́м делали за́́городь из жардей-то, поско́́тину городили, чтобы овечки ходили» [1059 (2)].

 

ПОКОСЫ

 

На островах располагались покосы. Так, сено с острова Берёзов близ Невона и Тушамы вывозили зимой по ледовой дороге, прорубая её через торосы в декабре: «Там у нас корма были, их возить надо было оттудова. На остров Нижний — сенокосные угодья были, сено косили. Его скоту-то надо тоже возить. Дак по тороса́м же прыгать не будешь, с возом сена. И рубили поэтому» [458 (14)] (Нижний – часть острова Берёзов, принадлежавший поселку Невон).

Близ посёлка Кежма располагался остров Бара́нник, который использовался под покосы: «Вот уже покосы пошли с десятого июля. И вот поку́ль не кончишь, живёшь на острову́ там. Потом с острова с этого с Бара́нника съезжашь, опеть дома убирашь, в перву очередь на острову́ убирали… Человек тридцать, двадцать пять са́мо ма́ло, уязжали на Бара́нник, на острову́ жили» [1022 (2)].

 

СБОР ЯГОД [50 (13)], [398 (13)], [497 (13)]

 

ВЫГОН СМОЛЫ И ДЁГТЯ

На островах выгоняли смолу и дёготь: «Смоляны́е ямки всё по островам были. У нас вот на Быко́шине были, на острову́. На матеро́й нельзя было» [82 (5)].

 

ЗАГОТОВКА ДРОВ

На островах заготавливали дрова: «На острову́ жили веснова́ли, зерно мололи, дрова заготавливали» [549 (6)].

 

 

ОБРАЗ ЖИЗНИ НА ОСТРОВАХ

 

Коллективный образ жизни формировал особую систему взаимоотношений на островах: «И вот когда я осенова́ла там, там ке́жемские, ну, молодёжь, молотили мы, бра́тка бригадиром был, и оне тоже молотили. Молодёжь все, цыганка там была, ой, утром встанешь, свяжет всех вместе, кому‑то привяжет на передне место заячий хвостик, в саже кого‑то вымажет. Утром встают — хохотни́! А каждый, сам себя‑то не видишь, хохочет. И собрались (темно утром, света нету), побежали, на работу надо было» [449 (8)].

 

Совместное проживание предполагало совместное приготовление пищи: «Вари́м там. Посменно вари́м. Вот сёдня моя очередь, завтра друга́ варит» [574 (6)]. «На острову́ когда живёшь, на Куре́йном, там костёр, соседи все у етого костра варя́т, там такой это тагано́к делают и варя́т. И вот все тут собираются. Мужики тут садятся, как обычно, на коле́нушко, и коле́нушко под это место, и всё, и так вот сидят. А женщины приходят, ну, слушают, кому если время есть. У кого вот такого нету большого хозяйства, приходят, слушают. Больше-то ездили молодёжь на остров-то. Старики-то дома…

[— Да ну! Мы всегда всёй семьёй. — Слуш.]» [147 (24)].

 

На островах жило много молодёжи. А значит, было место веселью и создавались новые семьи: «Но и вот. Со смехом, со смехом, шшита́й, и мы сдружилися… трое детей» [8 (11)]. «Ой, Троица! Там избушки, там эти, полушалки бра́вые! Ой, там зелень у нас! Бараки стоят, а тут в логу́ у нас коровы доилися. Бани, всё прямо. Ой, там же весело, весе́лле там у нас было, весе́лле, весе́лле» [259 (14)]. «Молодёжь вся там. Большие столы стояли, длинны. А она наре́дится, ашеу́льница была, эта Нинка-то, наре́дится, оденет лохмотья каки-то, насдеёт на себя, ага. И без штанов, никоо не стеснятся.

А мы все сидим, ребята, девки — полно́ там. Она тут как встанет, у стола, и начнёт вертеться по столам, начнёт вертеться по столам, через голову, через голову, а жопа-то голая остаётся. Ой, да так хохотались мы над ней! Такая ашеу́льница была! Всё время шучи́ла она. А мы хохотали. То наденется старичонком, наре́дится, бяжит, всё наголе у ней, бежит. Старичонком наре́дится, ага, бежит голая. Токо жопа сверкат» [281 (16)].

 

Рожали на островах на сельхозработах, туда же брали маленьких детей: «Пу́шше я всё на островах подымалася: на Куре́йном, на Басково́м. Потом тятя дома не жил, всё по островам» [759 (2)]. «Тятя в колхозе работал, вот на этим острову́ сторожил от колхоза овец и телят. А нас вот эти ж, с братишкой брал с собой для весе́лля. И мы с нём там, на острову́ с нём жили» [42 (12)]. «И вот я родилась там, на острову́, на Па́ршиных, там место такое на острову́» [367 (15)].

 

С 12 лет ребёнок считался полноценным работником, его брали на работы на острова: «Мне было двенадцать лет, я пошла уже работать. Работала, вязали cнопы, за жне́йкой бегали. День вязали, а ночью мы их скирдова́ли, снопы в ски́рды таскали на себе. И постоянно я по острова́м на веснова́нье. Я дома мало жила. Подходит весна, меня — на веснова́нье. А веснова́ли-то на островах: на Буко́шине на острову́, на Бурна́уле на острову́, на матеро́й тоже веснова́ли (…)» [545 (6)]. Дети пололи поля от колю́жника – сорных колючих растений (осота, чертополоха и т. п.): «. А пололи мы уже с девяти лет, поля пололи, вот этот колю́жник пололи на полях» [155 (21)].

 

По рассказу Екатерины Ивановны Сизых (1922 года рождения), из села Кеуль Усть-Илимского района Иркутской области, во время ВОВ дети самостоятельно работали в период веснова́ния и осенова́ния на островах: «Мне двенадцать лет было, я уже осенова́ть поехала в Мозгову́ю, молотить. А пололи мы уже с девяти лет, пололи, поля пололи, вот этот колю́жник пололи на полях… А мы пололи хлеб. Взрослого никого у нас там не было. Мы там пололи. Вместя́х жили, и ничего плохого не было» [423 (7)].

 

 

НАВОДНЕНИЯ

 

В устных рассказах упоминается, что нередки были случаи наводнений на островах во время весеннего ледохода: «Залявало у нас-то, залявало — о-ой, у нас чё залявало! Ой-ой-ой! Брат мой веснова́л с отцом на Иринде́, а там тоже будто высокой уго́р-то — черезь летела вода-то, больша была пото́па. А у них до избы оставалась косая четверть, чтобы льдина-то к ей не подошла да не спяхнула бы. А дом стоял большой, на чатыре ската большой дом стоял, там бригадами жили, сенокос — народу же много было. А оне ехали на лошадях с покосу, и их тут перяхватило. Перяхватило их и за́лило… А тут-то до избы-то четверть толькя не дошла льдина-то и остановилася, и вода стала сбывать потом уж. Ой, слава Бог!» [580 (4)]. «А поля-то низкие — затоплят. Сенно́й тоже низкий, Сосно́вый низкий. Затопляло. Даже лёд шёл по полям. Потом рубили, чтоб скоре́ всё таяло» [573 (6)].

 

Во время «высо́кой воды́» спасали скот: «Но сильно спасали скота. В это время высо́кая вода́, заливало острова все. Остров зальёт водой… Готовились к этому времени. Загон такой был на высоким месте. В этот загон собирали скот» [469 (7)].

 

После наводнений покосы, пашни надо было очищать от мусора, принесённого водой. Этим занимались дети: «Ну, палки на покосе нанесёт, весной-ту нанесёт, вода-то больша́, а нанесёт на это, набьёт палок да всяких хламов. Вот нас и отправляют потом подбирать, убирать, покос чтобы чистый был косить-то» [252 (6)]. «Покосы подбирали весной. Раньче же покосы затапливались. А плавнику́-то, эти коренья, всё же на покосы заливало. А сенокосилка-то пойдёт — это всё бует мешать. И всё ребятишки чистили, всё ребятишки чистили! Вот от семи и дальше, ребятишки до пятнадцати лет. Какую-нибудь вот такую женщину постарше, руководила чтобы нами, и мы всё это собирали, всё собирали. Строго!» [159 (21)].

 

УПАДОК ОСТРОВНОЙ ЖИЗНИ.

ЗАТОПЛЕНИЕ ОСТРОВОВ ПРИ СТРОИТЕЛЬСТВЕ ГЭС

 

Разрушение уклада произошло в период создания каскада ГЭС на Ангаре. Под затопление уходили лучшие пахотные земли: «А земли‑то какие там были, в Воробьёвой‑то! Воткни палку — зацветёт! <…>.

[— А какие там названия пашен, в Воробьёвой?.. — Собир.].

Там много было. У нас там пашни и на матере́ были и на островах. Больше‑то по островам были. Остров был семь кило́метров, на острову́. Чегори́на вот (счас‑то вода там, затопило), потом Давыдово, Железные поля были» [289 (8)].

 

Местными жителями затопление островных земель было воспринято трагически: «Вот которы счас затоплять собираются. Ведь все острова были разделаны. Для меня вот это вот счас самое — это осквернение памяти моих дедо́в.

[— Потому что тут же всё своими руками? — Собир.].

Всё своими. Вы понимаете, не было техники, ничего! Были лошади и соха деревянная. И вот этими сохами пахали, возделывали» [149 (11)].

В Кеуле постепенно ухоженные островные земли приходили в упадок, такое состояние земли старожилы называют вы́пашь: «Все острова, все острова до одного, все засевались, и покосы, а счас… А счас-то каки́ поля?! Одна вы́пашь, всё заброшено, лес уж растёт, трава. Всё запустили. Счас от взять, в Ке́уле сколько труда ушло, все поля разрабатывались. Всё запусти́ли. Всё развалилось — смотреть жуть. Вот едешь счас…

Я всю жизнь в деревне прожила, едешь — везде на каждом острову́ живое: там сенокос, там народ, там поют, жнитво́, всё… А счас всё пусто, тоска! Едешь на лодке — тоска!» [491 (9)].

 

 

Река Ангара с её островами стала местом формирования уникального уклада жизни русских старожилов, продолжением естественного хода свободного освоения большого пространства, свойственного русскому этносу. Здесь река была не только источником воды, пищи и транспортной артерией. Острова не просто расширяли пространство для хозяйствования, они предоставлял возможность жить по-иному. Жизнь на островах была более коллективной, люди выходили за рамки закрытого сибирского двора. Это было более продолжительно во времени и чётче локализовано территориально, чем общинные работы на матере́ (материнской части суши). Благодаря активному освоению островных земель и ресурсов исчезала дихотомия земля-вода, они объединялись в одно экзистенциальное пространство, единый хронотоп. Таким образом, можно сделать вывод, что жизнь на островах на реке Ангаре была не только уникальным вариантом хозяйственно-бытового уклада, но являлась самобытным культурным явлением.

 

 

Перечень островов и видов хозяйственно-бытовой деятельности,

упомянутые в устных рассказах

 

Населённый пункт	Остров	Занятия	Местные названия	Рассказы
Кли́мино	Кожа́н Шуба́рь Острово́к Токово́й	Покосы: Кожа́н 90 Га Шуба́рь 130 Га Острово́к 60 Га Токово́й 120 Га	Кли́минские покосы	[477 (20)]
Заледе́ево и Кли́мино	Дома́шний /Большой (называли в Кли́мино) Ело́вый (называли в Заледе́ево) Третье название — Каметка́нов	180 Га Пастбище для овец. Покос. Пашни.	Пашни Аяка́н, Потаки́ль, Лебяжья, Мыс, Чуктуко́н. Постано́шна, Большой, Ви́лы, Заду́шин Тактыка́н. Кли́минские покосы	[677 (2)] [468 (11)] [477 (20)]
Кежма	Бара́нник	Покос. Переправлялись бечевой, используя перево́зни.		[1022 (2)]
Кежма	Корово́й	Пастбище. Коров перевозили с острова Куре́йного, когда там засевали пашни.		[1059 (2)] [533 (21)]
Кежма	Ниша́́га	Пастбище. Овец перевозили с острова Куре́йного, когда там засевали пашни.		[1059 (2)] [533 (21)]
Кежма и Мозговая (Верхняя Кежма)	Большо́й	Ледовые дороги к Большо́му острову, перегоняли технику. Пашни. Покос. Пастбище. Жители Мозговой использовали часть острова у Истока, жители  Кежмы – в заимке Суздалев Бор. Мозговские –. Остров перегораживали – часть для пастбища, часть для выращивания травы.	Исток и Суздалев Бор — заимки.   Па́ршины – участок на острове	[665 (2)] [196 (4)] [449 (8)] [43 (12)] [367 (15)] [281 (16)]
Кежма	Сенно́й	Пастбища для скота, держали коров.
Кежма	Ела́нь	Веснова́ли Держали телят. Веяли хлеб, который свозили с деревень на заготовку.		[523 (18)]
Селенгино́	Сергу́шкин	Веснова́ли, осенова́ли. Пашни.	Селенгино́ располагалось на острове Селенги́нский, Сергу́шкиным пользовались в хозяйственно-битовых целях	[280 (16)]
Паново	Ири́нда	Три деревни – Усо́льцево, Селенгино́, Фроло́во, Пано́во – держали скот. Заготовка сена. Забой скота		[136 (19)] [137 (19)]
Паново	Куре́йный	Пашни. Сбор черёмухи, брусники. Рыбалка. Огороды. Весной, в ледоход, случались потопы.	Три деревни использовали остров для сельхозработ: Ере́мины, Федю́нькины и Ара́пова заимка. Ара́повские, Ю́рчиных, Шутиных избу́шки. Участки Штаны́, Орло́вик. Река Ку́рья.	[759 (2)] [1059 (2)] [345 (6)] [449 (8)] [199 (14)] [259 (14)] [503 (14)] [495 (15)] [17 (17)] [521 (18)] [559 (18)] [390 (21)] [5 (24)] [144 (24)] [147 (24)] [148 (24)] [151 (24)] [152 (24)] [329 (24)]
Паново	Басково́й	Пашни. Огороды. Пастбища для коров, тялят, лошадей, овец. Овец пасли, огораживая территорию.		[1059 (2)] [449 (8)] [17 (17)] [390 (21)] [151 (24)]
Паново	Тунгу́сский	Пастбища. Летом держали коров		[198 (14)]
Паново	Сидо́нча Либга́нча Малая Ири́нда	Пастбища. Держали скот		[449 (8)]
Паново, За́имка	Ело́вик (Ело́вичек)	Пастбища. Держали овец. Собирали ягоду (кислицу).	От острова Куре́йного отделял проток	[449 (8)] [492 (15)] [495 (15)]
За́имка, Алёшкино (на о. Тургенев)	Медвежий остров	Пользовались две деревни.		[493 (15)]
За́имка (на о. Тургенев)	Сосновый		Сосновый, Берёзов, Па́хотный, Ело́вик, Конный острова располагались вокруг острова Турге́нев	[493 (15)] [12 (17)] [330 (24)]
За́имка	Берёзов		Сосновый, Берёзов, Па́хотный, Ело́вик, Конный острова располагались вокруг острова Турге́нев	[493 (15)] [12 (17)] [330 (24)]
За́имка	Конный	Пастбища. Держали коров и лошадей.	Сосновый, Берёзов, Па́хотный, Ело́вик, Конный острова располагались вокруг острова Турге́нев	[493 (15)] [285 (21)]
За́имка	Гу́севский			[493 (15)]
За́имка и Недоку́ры	Па́хотный	Покосы. Пастбища. Летом держали коров.	Деревни делили остров по речке Курье́. Остров располагался в 50 км от Кежмы	[493 (15)] [12 (17)] [285 (21)] [330 (24)]
Фроло́ва (расположено на этом острове), Соколо́ва, Усо́льцево	Бурна́уль	Покосы. Пашни.		[539 (4)] [540 (4)] [449 (8)]
Фроло́ва, Соколо́ва, Усо́льцево	Буко́шин (Быко́шин)	Покосы, посевы, смоляные ямы. «Хлебный остров (…). Там пашня хоро́ша была»	Чи́стки: Анися́чья, Степаня́чья, Васильева, Карпузя́та, Гаврилова, Совя́та.	[539 (4)] [540 (4)] [80 (5)] [449 (8)]
Усо́льцево (на о. Усольцевский), Соколо́во (на о. Соколовский)	Сергу́шкин			[449 (8)]
Селенгина́ (на о. Селенгинский)	Сосно́вый, Ани́кин			[449 (8)]
Ёдорма и Са́вино	О́на	Пашни 96 Га Покосы 37 Га На весно́вку перевозили всё для посевной на карбаза́х на вёслах.		[412 (5)] [560 (18)]
Ёдорма	Конный			[456 (8)]
Ёдорма	Еловый	Пашни 200 гектаров. Веснова́ли, осенова́ли.		[456 (8)]
Ёдорма	Березо́вый (Березовский)	Пашни 200 гектаров. Веснова́ли, осенова́ли.		[550 (13)]
Ёдорма	Бурма́к			[456 (8)]
Ёдорма, Ката	Каменный	Покосы.		[456 (8)] [634 (25)]
Ката	Лиственичный	Пашни. Из зерна хлебопекарная мука лучшего качества.		[560 (18)] [633 (25)] [634 (25)]
Кеуль	Сосновый (Мартыново)	Пашни 100 Га, Протяженность острова 2 км, весь распаханный, только кромки косили.	Петряна́, Ершо́ва, Силю́хины, Парфёновы, Киселёва, Полио́новских чи́стки	[548 (6)] [556 (6)] [573 (6)] [450 (8)] [84 (23)]
Кеуль	Зели́ндовский	Пашни. Покосы. Рыбный промысел.		[642 (17)]
Кеуль	Сенно́й	Рыбный промысел. Веснова́ли, рыбу добывали.		[450 (8)] [642 (17)]
Кеуль	Еловый			[450 (8)]
Кеуль	Каменный	Пашни. Покосы. Сбор ягод (брусника). Охота на зайца, куропатку, белку, соболя.	Рядом с островом Каменный островная деревня Черно́ва	[450 (8)] [497 (13)] [527 (13)]
Тушама	Сенной	Пашни. Протяжённость 5 км.		[451 (8)] [454 (8)
Тушама	Сосновый	Пашни более 90 Га. Протяжённость острова 12 км. По ледовой дороге завозили технику, людей, зерно		[451 (8)] [571 (15)] [11 (18)]
Тушама	Каменный Ове́шник Алты́нов	Пастбища. Держали овец.		[451 (8)] [454 (8)
Тушама	Медве́дков	Небольшой сенокос, на зарод сена.		[451 (8)]
Тушама Невон	Берёзов	Пашни. Покосы. Ледовую дорогу Тушама и Невон прорубали до острова. Вывозили по ней сено.	Не́вонская Избушка, Нижный остров – часть острова, принадлежащая пос. Невон	[451 (8)] [120 (14)] [458 (14)]
Бадарма	Два острова	Пашни.		[116 (3)]
Не́вон	Берёзов	Покосы. Переправлялись бечево́й, используя карбаза́.		[471 (3)]
Ершо́во	Тунгу́сский	Пашни. Хранение зерна Перевозки на вёслах, по льду. Для перевозки на весно́вку делали сморо́зку.	Боя́рские воро́та, Ершо́вский порог. Ушка́нчик / Ушка́ник, Конский, Ове́шник, Кора́блик – острова поблизости	[319 (4)] [97 (5)] [588 (15)]
Ершо́во	Большой	Пастбища (держали овец). Покосы.		[461 (21)]
Ершо́во	Ове́шник	Пастбища (держали овец). Покосы.		[461 (21)]
Ершо́во	Кора́блик	Покосы. Пашни.	Ни́жник – часть острова, где располагались пахотные земли	[461 (21)] [462 (21)]
Ершо́во	Берёзов			[461 (21)]
Ершо́во	Ушка́нник			[461 (21)]
Недоку́ры	Па́хотна	Покосы Пашни.	Де́душков покос	[252 (6)]
Подъела́нка Ани́кино, Влади́мировка, Шама́нка	Ушка́ний Прямо́й Кошево́й Верхово́й	Покосы. Пашни. Заготовка дров	Павлова Елань, Новая заи́мки	[522 (18)] [189 (22)]
Седаново Закурда́ево	Сосно́вый, У́стьинские, Седа́новские, Подъела́нские острова	Покосы.		[388 (22)]
Седаново Подъеланка	Онора́	Заготовка грибов.		[388 (22)]

 

 

Места бытования

Объект бытовал в деревенской, сельской среде, в старожильческих семьях.

Информация о традиции веснова́ния и осенова́ния в Приангарье зафиксирована в 24 населенных пунктах Иркутской области и Красноярского края.

О широкой распространенности и активном бытовании традиции свидетельствуют 132 устных рассказа от 76 рассказчиков из «Словаря говоров русских старожилов Байкальской Сибири» (тома 1 – 26).

 

Места фиксации устных рассказов русских старожилов Байкальской Сибири о традиции веснова́ния и осенова́ния в Приангарье

 

Иркутская область

Усть-Илимский район

с. Ершово [319 (4)], [97 (5)], [588 (15)], [461 (21)], [462 (21)]

д. Ёдорма [412 (5)], [449 (8)], [456 (8)], [550 (13)], [560 (18)], [155 (21)], [633 (25)]

с. Кеуль [81 (5)], [556 (6)], [573 (6)], [423 (7)], [493 (7)], [113 (8)], [450 (8)], [451 (8)], [454 (8)], [491 (9)], [558 (10)], [138 (11)], [149 (11)], [56 (12)], [497 (13)], [527 (13)], [642 (17)], [526 (18)], [622 (22)], [84 (23)], [634 (25)]

пос. Невон [820 (2)], [116 (3)], [471 (3)], [540 (4)], [568 (4)], [57 (12)], [120 (14)], [458 (14)], [465 (16)], [558 (18)], [159 (21)]

с. Подъеланка [549 (6)], [522 (18)]

с. Седаново [189 (22)], [388 (22)]

с. Тушама [548 (6)], [574 (6)], [571 (15)], [11 (18)]

г. Усть-Илимск [503 (14)]

пос. Эдучанка [67 (5)], [289 (8)]

Красноярский край

Кежемский район

с. Заледеево [665 (2)], [677 (2)], [468 (11)], [488 (15)], [281 (16)]

пос. Кежма [759 (2)], [539 (4)], [545 (6)], [557 (6)], [8 (11)], [197 (14)], [259 (14)], [367 (15)], [280 (16)], [456 (18)], [523 (18)], [561 (18)], [534 (21)], [147 (24)]

с. Климино [205 (12)], [477 (20)]

с. Мозговая [196 (4)], [197 (4)]

с. Недокуры [252 (6)], [506 (12)], [511 (12)], [492 (15)], [493 (15)], [12 (17)], [148 (24)], [330 (24)]

с. Паново [1059 (2)], [401 (3)], [580 (4)], [84 (5)], [345 (6)], [125 (7)], [408 (7)], [469 (7)], [565 (7)], [507 (12)], [50 (13)], [347 (13)], [398 (13)], [198 (14)], [199 (14)], [493 (15)], [16 (17)], [17 (17)], [173 (17)], [521 (18)], [559 (18)], [136 (19)], [137 (19)], [285 (21)], [390 (21)], [533 (21)], [535 (21)], [586 (21)], [5 (24)], [144 (24)], [151 (24)], [152 (24)], [329 (24)]

с. Проспихино [515 (12)]

с. Сыромолотово [1022 (2)]

с. Усольцево [416 (13)], [614 (18)]

с. Фролово [80 (5)], [82 (5)], [83 (5)], [43 (12)]

с. Чадобец [456 (12)]

с. Яркино [22 (17)]

 

Богучанский район

с. Богучаны [3 (25)]

с. Манзя [2 (12)]

пос. Пинчуга [42 (12)]

 

 

История выявления и фиксации (история, экспедиции и т. д.)

С 1980 года по 2014 год рассказы русских старожилов о традиции веснова́ния и осенова́ния в Приангарье зафиксированы и изучены в ходе полевых исследований, оцифровки данных, научной обработки источников доктором филологических наук Галиной Витальевной Медведевой. С момента открытия Государственного бюджетного учреждения культуры Иркутской области «Региональный центр русского языка, фольклора и этнографии» в 2012 году и по настоящее время оцифровку данных, исследовательскую работу ведут и сотрудники данного учреждения под руководством директора Г.В. Медведевой. Периодичность фольклорно-этнографических экспедиций – несколько раз в год. В Приложении представлены тексты устных рассказов, записанных с 1980 по 2014 годы.

 

Носители:

 

1. Анкудинова Валентина Терентьевна (1926 г.р.), пос. Невон Усть-Илимского района Иркутской области [471 (3)], [465 (16)].
2. Анкудинова Прасковья Иннокентьевна (1937 г. р.), с. Кеуль Усть-Илимского района Иркутской области [450 (8)], [84 (23)].
3. Анкудинов Николай Александрович (1939 г. р.), с. Ёдорма Усть-Илимского района Иркутской области [456 (8)], [550 (13)].
4. Анучина Галина Ивановна (1931 г.р.), с. Кеуль Усть-Илимского района Иркутской области [634 (25)].
5. Анучина Евдокия Лаврентьевна (1927 г.р.), пос. Невон Усть-Илимского района Иркутской области [120 (14)].
6. Банщикова Екатерина Фёдоровна (1931 г.р.), пос. Эдучанка Усть-Илимского района Иркутской области [67 (5)].
7. Банщикова Матрёна Алексеевна (1930 г.р.), с. Кеуль Усть-Илимского района Иркутской области [81 (5)], [84 (5)].
8. Бобровникова Зинаида Петровна (1940 г. р.), с. Кеуль Усть-Илимского района Иркутской области [451 (8)].
9. Брюханова Наталья Васильевна (1927 г. р.), с. Паново Кежемского района Красноярского края [580 (4)], [586 (21)].
10. Брюханова Татьяна Григорьевна (1933 г. р.), с. Недокура Кежемского района Красноярского края [148 (24)]
11. Бурый Иван Матвеевич (1937 г. р.), с. Седаново Усть-Илимского района Иркутской области [388 (22)].
12. Быкова Зоя Михайловна (1951 г.р.), с. Усольцево Кежемского района Красноярского края [416 (13)], [614 (18)].
13. Вебер Александр Александрович (1936 г. р.), с. Мозговая Кежемского района Красноярского края [197 (4)].
14. Ведерникова Татьяна Васильевна (1921 г.р.), с. Подъеланка Усть-Илимского района Иркутской области [549 (6)], [522 (18)].
15. Волошина Екатерина Павловна (1926 г.р.), с. Заледеево Кежемского района Красноярского края [665 (2)], [488 (15)], [281 (16)].
16. Воронова Марфа Платоновна (1923 г.р.), пос. Кежма Кежемского района Красноярского края [759 (2)].
17. Гафнер Нина Васильевна (1937 г.р.), с. Паново Кежемского района Красноярского края [345 (6)], [390 (21)], [144 (24)].
18. Дашкина Лукерья Михайловна (1939 г.р.), пос. Кежма Кежемского района Красноярского края [197 (14)], [259 (14)], [534 (21)].
19. Еманов Григорий Васильевич (1930 г.р.), с. Тушама Усть-Илимского района Иркутской области [548 (6)], [571 (15)], [11 (18)].
20. Жмурова Анна Михайловна (1924 г.р.), пос. Невон Усть-Илимского района Иркутской области [820 (2)].
21. Жмурова Галина Михайловна (1952 г.р.), пос. Кеуль Усть-Илимского района Иркутской области [526 (18)].
22. Жмурова Клавдия Михеевна (1929 г. р.), с. Кеуль Усть-Илимского района Иркутской области [493 (7)], [113 (8)], [622 (22)].
23. Заборцев Николай Иннокентьевич (1926 г.р.), с. Недокуры Кежемского района Красноярского края [493 (15)].
24. Заборцев Николай Терентьевич (1928 г.р.), с. Недокуры Кежемского района Красноярского края [506 (12)].
25. Зарубина Евдокия Петровна (1927 г.р.), д. Ёдорма Усть-Илимского района Иркутской области [412 (5)].
26. Зарубина Ирина Семёновна (1928 г. р.), с. Ершово Усть-Илимского района Иркутской области [461 (21)], [462 (21)].
27. Зарубина Прасковья Ивановна (1931 г.р.), с. Фролово Кежемского района Красноярского края [43 (12)].
28. Зарубин Ефим Иннокентьевич (1942 г. р.), с. Ершово Усть-Илимского района Иркутской области [319 (4)], [97 (5)].
29. Зарубин Илларион Иннокентьевич (1924 г. р.), с. Эдучанка Усть-Илимского района Иркутской области [289 (8)].
30. Звездова Анна Селифонтьевна (1933 г.р.), пос. Кежма Кежемского района Красноярского края [280 (16)].
31. Иванова Екатерина Ипполитовна (1922 г.р.), с. Недокуры Кежемского района Красноярского края [252 (6)].
32. Карнаухова Анна Сергеевна (1921 г.р.), с. Кеуль Усть-Илимского района Иркутской области [573 (6)], [558 (10)].
33. Карнаухова Таисия Васильевна (1923 г. р.), п. Кеуль Усть-Илимского района Иркутской области [454 (8)], [138 (11)], [56 (12)], [497 (13)], [642 (17)].
34. Карнаухов Вениамин Иванович (1930 г.р.), пос. Невон Усть-Илимского района Иркутской области [458 (14)].
35. Косолапова Валентина Ивановна (1926 г. р.), с. Мозговая Кежемского района Красноярского края [196 (4)].
36. Кулаков Василий Абакумович (1934 г. р.), с. Сыромолотово Кежемского района Красноярского края [1022 (2)].
37. Лимерова Нина Васильевна (1934 г. р.), с. Богучаны Богучанского района Красноярского края [3 (25)].
38. Лушникова Евгения Ивановна (1933 г.р.), пос. Кежма Кежемского района Красноярского края [8 (11)].
39. Лушников Михаил Елизарович (1929 г.р.), с. Яркино Кежемского района Красноярского края [22 (17)].
40. Милинчук Мария Сергеевна (1931 г.р.), с. Кеуль Усть-Илимского района Иркутской области [527 (13)].
41. Москвина Капиталина Александровна (1929 г.р.), пос. Невон Усть-Илимского района Иркутской области [558 (18)].
42. Москвин Василий Перфильевич (1928 г.р.), пос. Невон Усть-Илимского района Иркутской области [116 (3)].
43. Панова Евдокия Фёдоровна (1922 г.р.), с. Недокуры Кежемского района Красноярского края [492 (15)].
44. Панова Людмила Фёдоровна (1920 г.р.), г. Усть-Илимск Усть-Илимского района Иркутской области [503 (14)].
45. Панова Матрена Тимофеевна (1925 г.р.), c. Паново Кежемского района Красноярского края [401 (3)], [5 (24)].
46. Плаутина Зинаида Ивановна (1936 г. р.), с. Паново Кежемского района Красноярского края [469 (7)].
47. Привалихина Валентина Петровна (1936 г.р.), с. Паново Кежемского района Красноярского края [173 (17)], [136 (19)], [137 (19)].
48. Привалихина Лидия Кирилловна (1940 г.р.), пос. Кежма Кежемского района Красноярского края [523 (18)].
49. Привалихина Нина Вениаминовна (1945 г. р.), пос. Невон Усть-Илимского района Иркутской области [540 (4)].
50. Привалихина Нина Степановна (1932 г. р.), пос. Кежма Кежемского района Красноярского края [539 (4)], [545 (6)].
51. Привалихин Владимир Ильич (1929 г.р.), с. Проспихино Кежемского района Красноярского края [515 (12)].
52. Привалихин Владимир Степанович (1931 г.р.), пос. Кежма Кежемского района Красноярского края [557 (6)], [456 (18)].
53. Ростовщикова Екатерина Ивановна (1926 г.р.), с. Манзя Богучанского района Красноярского края [2 (12)].
54. Рукосуева Евдокия Кузьминична (1932 г.р.), пос. Кежма Кежемского района Красноярского края [367 (15)].
55. Рукосуева Нина Григорьевна (1917 г.р.), с. Заледеево Кежемского района Красноярского края [468 (11)].
56. Рукосуев Ефим Михайлович (1932 г.р.), с. Климино Кежемского района Красноярского края [205 (12)], [477 (20)].
57. Рукосуев Степан Кондратьевич (1932 г.р.), с. Заледеево Кежемского района Красноярского края [677 (2)].
58. Рынгин Василиса Александровна (1928 г.р.), пос. Пинчуга Богучанского района Красноярского края [42 (12)].
59. Савватеев Григорий Иванович (1933 г. р.), с. Паново Кежемского района Красноярского края [408 (7)], [565 (7)].
60. Сибирякова Мария Иннокентьевна (1921 г.р.), с. Тушама Усть-Илимского района Иркутской области [574 (6)].
61. Сизых Анна Михайловна (1936 г.р.), с. Недокуры Кежемского района Красноярского края [511 (12)], [12 (17)], [330 (24)].
62. Сизых Владимир Сергеевич (1934 г.р.), с. Кеуль Усть-Илимского района Иркутской области [149 (11)].
63. Сизых Евдокия Михайловна (1927 г.р.), с. Кеуль Усть-Илимского района Иркутской области [491 (9)].
64. Сизых Екатерина Ивановна (1922 г. р.), с. Кеуль Усть-Илимского района Иркутской области [423 (7)].
65. Сизых Екатерина Николаевна (1927 г. р.), пос. Невон Усть-Илимского района Иркутской области [568 (4)].
66. Сизых Ефросинья Ивановна (1932 г. р.), с. Ёдорма Усть-Илимского района Иркутской области [449 (8)], [560 (18)], [155 (21)], [633 (25)].
67. Сизых Кирилл Назарович (1926 г.р.), с. Ершово Усть-Илимского района Иркутской области [588 (15)].
68. Сизых Кристина Васильевна (1929 г.р.), с. Кеуль Усть-Илимского района Иркутской области [556 (6)].
69. Сизых Татьяна Ивановна (1938 г.р.), с. Паново Кежемского района Красноярского края [507 (12)], [50 (13)], [398 (13)], [16 (17)], [17 (17)], [285 (21)], [152 (24)].
70. Суздалева Валентина Игнатьевна (1923 г. р.), пос. Кежма Кежемского района Красноярского края [147 (24)].
71. Торгашина Екатерина Александровна (1932 г.р.), с. Фролово Кежемского района Красноярского края [80 (5)], [82 (5)], [83 (5)].
72. Тримарёва Валентина Ивановна (1941 г.р.), пос. Кежма Кежемского района Красноярского края [561 (18)].
73. Усольцева Анна Алексеевна (1925 г.р.), с. Паново Кежемского района Красноярского края [1059 (2)], [125 (7)], [347 (13)], [198 (14)], [199 (14)], [495 (15)], [521 (18)], [559 (18)], [533 (21)], [535 (21)], [151 (24)], [329 (24)].
74. Черных Анна Ивановна (1939 г.р.), пос. Невон Усть-Илимского района Иркутской области [57 (12)], [159 (21)].
75. Чеснокова Анна Фёдоровна (1938 г.р.), с. Чадобец Кежемского района Красноярского края [456 (12)].
76. Шаманская Мария Егоровна (1933 г. р.), с. Седаново Усть-Илимского района Иркутской области [189 (22)].

 

Современное состояние объекта

Традиционные формы хозяйствования и уклада островной жизни на Ангаре были утрачены с завершением строительства каскада ГЭС на Ангаре и затоплением обширных территорий, сопровождавшихся переселением на новые места. В настоящее время объект не бытует.

 

Способы и формы передачи традиции

• Передача осуществлялась внутри населенного пункта, от поколения к поколению, от старших к младшим внутри одной семьи и т.д.
• Фиксация объекта в Реестре объектов нематериального культурного наследия Иркутской области, размещенном на сайте ГБУК ИО «Региональный центр русского языка, фольклора и этнографии»

• Фиксация сюжетов о традиции веснова́ния и осенова́ния в Приангарье в виде устных рассказов старожилов в «Словаре говоров русских старожилов Байкальской Сибири» (тома 1 – 26).
• Профессор Г.В. Медведева с 80-х гг. XX века по настоящее время использует сведения о традиции веснова́ния и осенова́ния в Приангарье в курсе лекций в ФГБОУ ВО «Иркутский государственный университет».

 

Формы сохранения и использования объекта в деятельности учреждений культуры

Сотрудники ГБУК ИО «Региональный центр русского языка, фольклора и этнографии» включают информацию о традиции веснова́ния и осенова́ния в Приангарье в тематические занятия, мини-лекции, интерактивные беседы со школьниками, гимназистами, лицеистами Иркутска.

 

Источники информации:

Литература

1. Афанасьева-Медведева, Галина Витальевна. Словарь говоров русских старожилов Байкальской Сибири : в 26 т. – Иркутск : [б. и.], 2007 -2022.
2. Гольдфарб С. И. Ангара-река. – Иркутск : ООО «Репроцентр А1», 2016. – 528 с.
3. Шерстобоев В. Н. Илимская пашня. Т. I. Пашня Илимского воеводства XVII и начала XVIII века — Иркутск : ОГИЗ, 1949. — 595 с.
4. Шерстобоев В. Н. Илимская пашня. Т. II. Пашня Илимского воеводства XVII и начала XVIII века — Иркутск : Иркут. кн. изд-во, 1957. — 673 с.

 

Архивы

1. Личный архив Г.В. Медведевой.
2. Архив Педагогического института Иркутского государственного университета.

 

Фонды

Записи аудио- и видеоматериалов с устными рассказами, письменная фиксация, фотографии хранятся в фондах ГБУК ИО «Региональный центр русского языка, фольклора и этнографии» (г. Иркутск, ул. Халтурина, д.2).

Тексты 01. «Тексты устных рассказов русских старожилов о традиции веснова́ния и осенова́ния в Приангарье, опубликованных в многотомном «Словаре говоров русских старожилов Байкальской Сибири» (тома 1 – 26)». Автор фиксации: Медведева Галина Витальевна, директор ГБУК ИО «Региональный центр русского языка, фольклора и этнографии». 1980 – 2014 гг. Место фиксации: Иркутская область, Красноярский край. Место хранения: ГБУК ИО «Региональный центр русского языка, фольклора и этнографии» по адресу: Иркутск, ул. Халтурина, 2. Публикация: Афанасьева-Медведева Г. В. Словарь говоров русских старожилов Байкальской Сибири.

 

1. Авторы/Составители

Исследователь, хранитель, эксперт, ответственное лицо – Галина Витальевна Медведева, директор ГБУК ИО «Региональный центр русского языка, фольклора и этнографии».

Составители описания ОНН: сотрудники ГБУК ИО «Региональный центр русского языка, фольклора и этнографии» Н.А. Напартэ, И.Г. Никулина, М.А. Матюшина.

Сведения, сопровождающие фотоматериалы:

Фото 01.29-1 (1). Нижнее течение реки Ангара. Автор фиксации: Галина Витальевна Медведева, 1981 г. Место хранения материалов: личный архив Г.В. Медведевой.

Фото 02.29-213 (2). Вид на реку Ангару. Автор фиксации: Галина Витальевна Медведева, село Пинчуга Богучанского района Красноярского края, 1996 г. Место хранения материалов: личный архив Г.В. Медведевой.

Фото 03.29-302 (2). Поселок Кежма Кежемского района Красноярского края. Автор фиксации: Галина Витальевна Медведева, 1999 г. Место хранения материалов: личный архив Г.В. Медведевой.

Фото 04.29-793 (7). Ледовые заломы на реке Ангаре в период ледохода. Автор фиксации: неизвестен, Богучанский район Красноярского края, 1952 г. Место хранения материалов: личный архив Г.В. Медведевой.

Фото 05.29-819 (7). Река Ангара зимой. Автор фиксации: неизвестен, село Артюгино Богучанского района Красноярского края, 1954 г. Место хранения материалов: личный архив Г.В. Медведевой.

Фото 06.29-825 (7).  Ледовые заломы (нагромождения льда) на реке Ангаре. Автор фиксации: неизвестен, село Артюгино Богучанского района Красноярского края, 1952 г. Место хранения материалов: личный архив Г.В. Медведевой.

Фото 07.29-1 (17). Период ледостава на реке Ангара. Автор фиксации: Галина Витальевна Медведева, Кежемский район Красноярского края, 2014 г. Место хранения материалов: личный архив Г.В. Медведевой.

Фото 08.29-24 (17). Река Ангара со стороны «невонской матеры» (берега). Автор фиксации: Галина Витальевна Медведева, деревня Невонка Богучанского района Красноярского края, 1998 г. Место хранения материалов: личный архив Г.В. Медведевой.

Фото 09.29-82 (17). Река Ангара. Автор фиксации: Галина Витальевна Медведева, 1998 г. Место хранения материалов: личный архив Г.В. Медведевой.

Фото 10.29-88 (17). Село Паново Кежемского района Красноярского края (затоплено в 2012 г. в связи с пуском Богучанской ГЭС). Автор фиксации: Галина Витальевна Медведева, 1998 г. Место хранения материалов: личный архив Г.В. Медведевой.

Фото 11.29-26 (21). Ангарский охотник Иннокентий Прокопьевич Московских перевозит через реку Ангару в ка́рбазе лошадь и собаку. Ка́рбаз — большая лодка (грузоподъёмностью в 8–10 тонн), предназначенная для перевозки грузов, животных. Автор фиксации: неизвестен, 1950 г., Братский район Иркутской области. Место хранения материалов: личный архив Г.В. Медведевой.

Фото 12.29-165 (1). Село Селенгинó Кежемского района Красноярского края. Автор фиксации: Галина Витальевна Медведева, 1997 г. Место хранения материалов: личный архив Г.В. Медведевой.

13.29-34 (12). Село Усольцево Кежемского района Красноярского края. Автор фиксации: Галина Витальевна Медведева, 1994 г. Место хранения материалов: личный архив Г.В. Медведевой.

14.29-451 (4). Село Паново Кежемского района Красноярского края. Автор фиксации: Галина Витальевна Медведева, 1987 г. Место хранения материалов: личный архив Г.В. Медведевой.

 

Примечание:

Тексты. В квадратных скобках обозначены: первой цифрой – номер текста, второй цифрой – номер тома «Словаря говоров русских старожилов Байкальской Сибири», в котором этот текст опубликован. Например, [450 (21)] – 450 – номер текста, 21 – номер тома.

Фотографии. В квадратных скобках обозначены: первой цифрой – номер фотографии, второй цифрой – номер тома «Словаря говоров русских старожилов Байкальской Сибири», в котором эта фотография опубликована. Например, [550 (21)] – 550 – номер фотографии, 21 – номер тома.

В круглых скобках обозначены: цифрой – номер страницы источника в разделе «Литература», буквами – фамилия автора цитируемого текста либо название издания. Например, (Нефедьева, с. 4) – с. 4 – номер страницы, Нефедьева  – фамилия автора.