Мукомольный промысел (на основе устных рассказов русских старожилов Байкальской Сибири, опубликованных в многотомном «Словаре говоров русских старожилов Байкальской Сибири» (тома 1 — 23))

Хлебопашество было основным занятием русского населения Байкальской Сибири.

«В ХVII в. в Прибайкалье были заложены крепкие земледельческие традиции. Иркутские крестьяне не только полностью обеспечивали себя хлебом, но и содействовали развитию хлебного рынка, отправляя значительные партии своей продукции в отдаленные бесхлебные районы края. Илимская и верхоленская пашни стали основной базой снабжения всего северо-востока Сибири, а ангарским хлебом снабжались русские поселения в Забайкалье. В начале ХVIII в. в Илимском и Иркутском уездах земледелием занималось до 2,5 тыс. крестьянских семей, еще около 600 хозяйств было сформировано в верхнем течении Лены» (Шахеров Земледельческие занятия, с. 31).

Хлебородными районами губернии были Балаганский, Иркутский, а также селения, расположенные по линии железной дороги.

Ангаро-Илимский край в конце XIX— начале XX вв. оставался по производству хлеба самообеспечивающимся, «на продажу зерно не производилось» (Нефедьева, с. 8).

Эти факторы отразились на развитии мукомольного промысла в регионе. В хлебородных районах мукомольное производство развивалось и как коммерческое дело, но более распространено изготовление муки крестьянами для собственных нужд. В советский довоенный и послевоенный периоды крестьяне также получали зерно для личного пользования. «Мы помногу хлеба получали, тонн по пять получали хлеба. И вот мы молотили сами. И хлеб был хороший, и мука мелкая была, хорошая (…). У нас хлеба помногу было» [396 (1)].

В воспоминаниях русских старожилов Байкальской Сибири о мукомольном промысле и выращивании злаковых культур, зафиксированных Г.В. Медведевой в 1979-2014 годах и охватывающих исторический период с предреволюционного времени и до конца 50-х годов XX века, весь регион предстаёт хлебородным и полностью обеспечивающим свои потребности в хлебе. В период Великой Отечественной войны весь урожай отправлялся на нужды фронта, колхозники получали ежедневную пайку, чаще овсом и ячменём, которой было недостаточно, чтобы прокормить семью.  Многие описывают и первые послевоенные годы как время голода. После восстановления экономики возобновилось мукомольное производство для нужд местного населения. С пуском каскада ГЭС большая часть посевных площадей, а также старожильческих сёл, располагавшихся по Ангаре, были затоплены, жители переселены, уклад их жизни изменён (в том числе в части хлебопашества и мукомольного промысла). С развитием промышленного производства муки исчезла необходимость в самостоятельном её производстве на территории Байкальской Сибири в прежних объёмах. Это привело к исчезновению промысла в традиционном виде. В настоящее время ведётся выращивание злаковых культур в небольших объёмах, мука производится на современном оборудовании.

С подробным описанием типов мукомольных устройств можно ознакомиться в статье Нефедьевой А. К. «Мукомольный промысел в Среднем Приангарье (конец XIX — начало XX вв.)», опубликованной в № 1 журнала «Тальцы» за 1997 год. В ходе этнографических экспедиций Г.В Медведевой были зафиксированы многочисленные рассказы русских старожилов о мукомольном промысле и устройстве мельниц и ручных жерновов, подтверждающие описание А.К. Нефедьевой.

Типы мукомольных устройств

На многочисленных ключах, ручьях и речных притоках Байкальской Сибири русские крестьяне устанавливали водяные мельницы различного типа: муто́вчатые, колёсные (подливные и наливные). Реже строились ветряные мельницы. Для помола в небольших количествах использовались ручные каменные и деревянные жернова, ручные мельницы.

Ручные деревянные жернова

Ручные деревянные жернова— машина для очистки и переработки зерна в крупу (дра́нка/ круподёрка/ крупомо́лотка/ крупомоло́тка/ крупору́шка/ крупнодёрка) [180 (23)].

Круподёрить – перерабатывать зерно в крупу на круподёрке.

Рассказы о ручных деревянных жерновах под номерами: [280 (12)], [109 (13)], [177 (23)], [179 (23)], [180 (23)], [181 (23)], [182 (23)], [184 (23)], [185 (23)], [186 (23)], [187 (23)], [188 (23)], [189 (23)], [191 (23)], [192 (23)], [193 (23)], [194 (23)].

«Потом к соседям идём, там мельница ручная была, дра́нка эта, смелем.

[— Круподёрка. — Слуш.].

Но. Круподёрка ли дра́нка ли, зерно драли, надерёшь, там мука получится. Вот сколько унесёшь, стакан за работу отдашь, остатки себе несёшь» [521 (14)].

Изготавливали жернова из лиственничного бревна, которое делили на две половины: нижний и верхний жёрнов. На соприкасающиеся поверхности двух половин набивали осколки чугуна. Для фиксации на нижней части жёрнова устанавливали деревянный штырь (колушек), а на верхней проделывали отверстие под штырь. В середине верхнего жёрнова делали отверстие для ссыпки зерна. Деревянные круги дополнительно укрепляли металлическими кольцами (фотографии № 10, 11, 14). Жернова свободно вращались с помощью деревянной ручки, закреплённой наверху. Чтобы мука не разлеталась, жернова закрывали каркасом – обечайкой. На фотографиях под номерами 11, 13, 14 видна сохранившаяся кожаная обечайка. В одном месте под обечайкой располагалась трубка для выхода муки.

«Вот так вот два как же́рнова. Две вот такие толщиной, примерно сантиметров тридцать — сорок. Одна жернови́на из лиственницы и другая. У одной вот так вот на середине сделано, как колушек вот так вот» [181 (23)]. «У них была чурка, листвя́жная чурка такая. Туда были от сковороды ли от чугунки наколочены эти обломки и наверьху чурочка тоже с ручкой с такой. Круподёрка такая самоде́льная» [575 (5)].

Деревянный (лиственничный) круг в круподёрке носил название «жернови́на»: «А на верхней жернови́не сделано так вот, вот така вот, посереди́нке так сделано, и тут маленька дырочка так, чтоб на этот колушек надевать эту, чтоб он не слётывал, когда молоть-то будешь. И посередине вот такое отверстие, чтоб сюда насыпать зерно. И тут маленька такая дырочка, в эту маленьку палочку заса́живашь, насыпашь и начинашь крутить» [156 (16)].

Большинство рассказов связано с периодом нехватки продовольствия (коллективизация, Великая Отечественная война). Старожилы использовали деревянные ручные жернова для изготовления муки в небольших объёмах, часто из овса или ячменя. Либо собирались колоски, оставшиеся после уборки пшеницы (хоть это и было запрещено). «Зёрнышки, да на круподёрке эти зёрнышки, колоски собирали да их тёрли да…» [241 (5)]. «А если днём вот так услышат (оно же шу́рчит, слышно), зайдут — отоберут. Отобирали» [192 (23)].

В период Великой Отечественной войны на круподёрке перетирали траву, картофельные очистки и из получившейся муки готовили еду. [139 (10)], [188 (23)]

Ручные каменные жернова (ручные мельницы)

Ручные каменные жернова – устройство для очистки и переработки зерна в крупу, состоящее из двух каменных кругов (жерново́к/ жернову́шка). «Мололи вот так: два камня, жернова назывались. Вот дадут тебе паечку зерна, ну, два-три килограмма на се́мью, и вот этим камням мелем» [239 (5)].

В одном рассказе встречается упоминание о том, что каменные жернова, так же, как и деревянные, называли круподёркой: «Такая круподёрочка у нас была, мельница, маленькая мельница. Жернова́ каменные. Мы её мы называли круподёрка. А если надо помельче, то на два, на три раза пустишь — там почти как мука» [183 (23)].

Рассказы о ручных каменных жерновах под номерами: [64 (4)], [150 (4)], [239 (5)], [261 (6)], [135 (11)], [32 (15)], [158 (16)], [159 (16)], [161 (16)], [162 (16)], [562 (21)], [183 (23)].

Внешний вид ручной мельницы с каменными жерновами на фотографиях № 01, 06, 07, 08.

Ручные жернова могли иметь самое простое устройство – каменные круги устанавливались на деревянном коробе на удобной высоте, к верхнему кругу крепилась деревянная рукоять (фотография № 08), зерно для помола засыпалось вручную (фотография № 07). В других случаях сооружался по́став, подобный тем, что устанавливались на мельницах – с житником, сыпцом, палкой-коником, каркасом для жерновов и т.д. (фотография № 01).

Ручные мельницы изготавливались мастерами для собственного хозяйственного применения [554 (8)]. «Михаил Михайлович и ручну мельницу держал. Сам сделал» [102 (4)]. «А что было в этом дому: были двухета́жны анба́рья, был сарай такой, была молотилка своя тут сделана, мельница своя была, всё было своё» [233 (11)]. «Ручная мельница была. Вот так её вертели. Внизу жёрнов, вверху жёрнов. Верхний жёрнов крутим вот эдак руками, крутишь» [219 (4)].

Каменные жернова, так же, как и деревянные, были предназначены для помола зерна в небольших объёмах на дому. Традиционно ими могли пользоваться по очереди односельчане и жители ближайших сёл: «И этот эвакуированный-то сделал жернову́шку. Война. На мельницу надо хлеба много же везти, жернова там — ой-ой! — ну, со стол, такие жернова большие. Там если зёрнышки где-то пособираешь или где там, не смелешь же на больших жерновах. И вот он жернову́шку маленьку сделал. Поставил, и потом палку поставил, и вот крутишь, а зёрнышки эти мелятся, получатся мука. А кто крупу хочет, повыше подымет, крупу сделает. И все к нам ходили в эту в деревню Бурлю́шку» [159 (16)]. «У нас была ручная мельница вот здесь. Вот там под окном была такая построена. Жёрна ру́шные. И утром всегда бывало. Вот человек по десять собиралось, очередь занимали» [153 (16)].

Мука получалась не такого мелкого (то́нкого) помола, как на мельнице, и зависела от давления на жёрнов: «Хорошо придави-то, она и мука будет не сильно мягкая, но всё равно и мука будет» [161 (16)].

Степень измельчения зерна можно было регулировать не только давлением, но и различными подставками: «Ячмень как-то на этой круподёрке высушат, да маленько… Ну, это отец всё налаживал, как чё надо. Он наладит, какие-то там колески́ подставит, или камешки, или кого ли. И вот сверху эту содерут у этого ячменя-то, а потом уже на крупу мелят на круподёрке. Сверху это-то содирают» [183 (23)].

На ручных жерновах также перемалывали солод для приготовления пива или кваса: «Делали со́лод. Дак вот так же, тоже зерно ро́стили. А потом делали со́лод. Мололи его на таких жерновах» [562 (21)].

По рассказам старожилов, ручные каменные жернова, так же, как и деревянные, использовались в периоды нехватки продовольствия (коллективизация, Великая Отечественная война). «А колоски собирали, дак вот колоски нашуруди́шь-нашуруди́шь их, провеешь, насушишь и скоре́ на жернова. Чашечку насобирашь за день, две насобирашь, смелешь — и лепёшку» [64 (4)]. «Голод! То траву вот это молотят когды, трава чёрная падат, отход, вот её мололи. Её так-то по-сейчасному-то дак её выкидывают, а раньше мы её вшу прибирали в склады даже…И вот её и воровали-то, и всячину́. Укра́дут и на мельнице-то на ручной… Вот эта мельница-то, камень-то вот этот таскали… Же́рнов — два камня друг на дружке. И вот на ней мелешь» [150 (4)]. «А исть-то нечего было, овсю́г и тори́ца. Зерно-то идёт в одну сторону, а овсю́г отходит, и тори́ца отходит, тори́ца внизу, через си́тья высыпа́тся вниз. Вот её высеешь, и мы… Ручная мельница была. Вот так её вертели. Внизу жёрнов, вверху жёрнов. Верхний жёрнов крутим вот эдак руками, крутишь. Хлеб-то весь в заготовку шёл, на семена. А вот этот овсю́г христовый и вот эту тори́цу ели» [32 (15)].

Мельницы

«Мельницы были высокотехнологическими сооружениями того времени, требовавшими большой материально-технической базы. Судя по раскопкам археологов на р. Ангаре, для мельницы требовались изделия из железа (ободы лотка и водяного колеса; зубцы, передающие тягу на вал; обручи, скреплявшие жернова; обод с зубьями сухого колеса; стержни в торцах вала; различные крепежные изделия), квартцита (жернова диаметром 120 см, толщиной 17 см, со сквозным отверстием диаметром 26 см), дерева (лоток длиной 3—5 м, шириной 40 см и высотой 20 см для подачи воды из реки; короб для засыпания зерна; мельничный вал длиной 3,6 м и диаметром 34 см; водяное колесо диаметром 2,3 м, с лопастями, ободами и спицами; опорная балка для вертикального передаточного вала с жерновами со сложной профилировкой), а также инженерные сооружения (плотины, насыпи, ямы, укрепленные срубами, подвальные помещения, бытовые помещения)» (Люцидарская, с. 459).

«Мельничный промысел был широко распространен в крестьянской среде. По В.П. Шахерову, в первой четверти 20 в. на одно селение Иркутской губернии приходилось в среднем 1,3 мельницы. Общее количество мельниц в губернии достигало 2132. В хлебородных районах губернии — Балаганском, Иркутском и в селениях, расположенных по линии железной дороги, — строились мельницы высокой по тем временам производительности, способные перерабатывать до десяти тысяч пудов зерна в год» (Нефедьева, с. 8).

Названия мельницам давали по имени первого владельца, по названию местности или водоёма, на котором они установлены. «Мельница-Колмачи́ха, мельница-Колмачи́ха, там туда, а хозяин Колмаков был…» [531 (7)]. «А на Соля́нке, там была Семёновска одна мельница, там Рома́новска мельница и Рожде́ственска мельница са́ма больша́» [57 (9)]. «Мельница у них была тут во-за улицей, так Гарася́чья называлась. И вот тоже раскулачили. Но два дома было у него. Тоже уехали они. Они-то на зиму… Потом не знаю, сами уехали, или их сгоняли туды, или как, я не знаю.

[— А Гарася́чья — это фамилия? — Собир.].

Нет, тоже прозвище.

[— Так и называли Гарася́чья? — Собир.].

Его звали, наверно, ево́нного батька Гара́нька, наверное, звали» [311 (10)].

В Баргузинском районе Бурятии на реке Читка́н стояло 7 мельниц, несколько из них назывались по именам мастеров, их построивших: «Лога́нтьевская, она так и называлась, Лога́нтьевская. Ку́ркинская. Ку́ркин дедушка, это по фамилии Ку́ркина, они строили. И Ло́гин его.

[— Ваш дедушка, Николай Петрович? Прадедушка, Ло́гин звали? — Собир.].

Да, да, да! (…). И ещё Агафо́новская была, ещё чья…

[— А какие названия интересные… — Собир.].

Но по старикам же, по мастерам, по строителям» [501 (16)].

Называть мельницу могли по наименованию населённого пункта: «Ну, там несколько мельниц стояло: привали́хински, са́вински, ка́тски тоже там — три или четыре мельницы стояло…» [142 (15)]

Точно так же место, где располагались мельницы, могло получить одноимённое название. «Вокруг Бунбу́я вон скоко мельниц было! Мы ещё захватили, бегали всё на мельницы. Там Ме́льнишна называлося место-то» [547 (4)]. «Мельница — так и называлась наша улица Ме́льничный зау́лок, вот где я счас живу» [193 (23)].

Река, на которой стояла мельница, могла иметь название «Мельничная», либо подобное ему: «А там речка Ме́льнишна. Там мельница стояла в речке, колесу́ха, речку перекрывала через…» [80 (1)].

По рассказам, до 1917 года мельницы могли устанавливаться вскладчину жителями населённого пункта или членами одной семьи, нескольких семей, а также у мельницы мог быть единоличный владелец. «Отец говорит, тогда единоличные были мельницы, у них мельница была на той стороне Ангары, напротив Пано́ва» [415 (8)]. «В Я́ркино, до колхоза ещё, жи́ли по единоли́честву. Руками сеяли и убирали урожай, пшеницу вырабатывали, потом мололи, на речке жернова́ ставили. На речке вот этот сам перегородят — жернова́, и муку мололи тоже там. Водяная мельница была, водя́нка. Где водяна, где вручну, так крутили» [414 (15)].

В устных рассказах русских старожилов Качугского района встречаются упоминания о купцах – владельцах мельниц. «А как? Здесь у нас с ада́мшшины купцы. Данила Шелковников был тут, купец был, в Алексеевке у него дом был. Он до сих пор стоит. Мельницу свою имел» [201 (1)].

Хозяева мельниц в 20-е и 30-е годы XX века были раскулачены, их мельницы национализированы. Об этом упоминается в следующих устных рассказах: [525 (1)], [531 (4)], [280 (6)], [432 (7)], [231 (9)], [311 (10)], [233 (11)], [2 (18)], [81 (18)], [359 (19)], [654 (21)], [598 (22)], [541 (23)], [542 (23)], [555 (23)]. «Дедушку моёго раскулачили и а́рест наложи́ли. Это мама рассказывала. Дедушка, папин отец, его посчитали пошто-то кулаком. А у него была большая семья, и он был работяшший. У него была мельница самодельная. Детей было много, работать было кому, но и работники были» [525 (1)]. Примечателен рассказ о зажиточном жителе села Паново Кежемского района Красноярского края Осипе Васильевиче Колмакове, занимавшемся конным извозом и имевшем магазин до революции, а после неё уехавшем: «Ну, он после приехал, в сороковых годах-то тут после войны уже обратно сюда, был мельником. А мы с отцом возили на мельницу с нём, с отцом, хлеб с колхоза мололи. Молол-то он на мельнице. Так и была колмако́вская мельница, его мельница-то была раньше. Вот с нём и мололи. Умер здесь же он. Вот кака́ го́рюшная судьба́ его (…)» [457 (11)]. Так сложилась и судьба мельницы купца из д. Алексеевка Качугского района Иркутской области Данила Ивановича Шелковникова, который занимался скупкой зерна и продажей муки: «Вот на Дани́ловской была мельница. Её так и звали Дани́ловская. Ну, она потом колхозная стала <…>. Купец был Данила Шелковников, он её строил. Она круглый год под мо́лом была. Хлеба много у Данилы было. Ну и деревенские мололи <…>. А потом всё, конец настал» [95 (13)].

После передачи мельниц из индивидуального владения в государственное, в предвоенное и послевоенное время мельницы работали на нужды колхозов: «Отец у меня работал как конь. Он работал на мельнице. Хлеб молол в колхоз» [193 (13)].

Некоторые бывшие частные мельницы были заброшены, колхозы строили новые: «А мельница… была речка Кузьми́нка, на речке Кузьми́нке была мельница — это давно, до революции. А потом колхоз построил вот здесь вот, на Ши́шиной, вот напротив мельница была своя, колхозная, а там бросили» [433 (23)].

В период ВОВ активизировалось строительство мельниц в деревнях и селах в связи с необходимостью поставки муки для нужд фронта. По рассказу Валентина Петровича Зарубина, в 30-е и 40-е годы XX века «в кажной деревне была своя мельница, везде, по всёй Ангаре. В Березо́вой, в Черно́вой, в Ка́те, в Ёдорме, в Са́виной, в Привали́хиной. У всех были! У фроло́вских» [692 (2)].

Постройкой мельниц занимались мастеровые, «лепова́тые на топор» крестьяне. Примечательны рассказы об одном из таких мастеров, Абаку́ме (по прозвищу Вся́йский), построившем в период Великой Отечественной войны вместе с двумя стариками и молодыми девушками в качестве помощниц мельницу в ныне затопленной деревне Сизо́ва на реке Ангаре. «Он и мельницу построил, дедушка Абаку́м, хлеб молоть, водяную. И вот эти два старика помогали. Сделали тако большо колесо, крутится вот так по кругу. И таки яшшички шириной во весь колесо. И вот она льётся, вода, постоянно. А тут стоит такая шестерня. Вот этот колесо крутится. У него с одной стороны эти яшшички с водой, а со второй там сделаны такие как бакла́шки. Вот этот крутят шестерню. На этой шестерне большой такой здоровый камень. Один лежачий камень, а другой сверху камень. У камня сверху такая дыра. Яшшик висит с хлебом, в эту дыру сыпется туда пшеница. Тут внизу сделан яшшик, и сыпется туда мука <…>. Вот это всё Абаку́м делал. Счас-то всё под водой. Сизо́ву-то же тоже затопило. Бра́-а-а-ва деревня-то была! Вот эта ГЭС-то всё конча́ла» [10 (1)]. Устные рассказы об этих событиях под номерами: [10 (1)] [8 (9)], [9 (9)].

Мельницы, пользующиеся большим спросом в округе, возле которых всегда наблюдалось скопление возов, подвод, людей, привезших зерно для помола, называли заво́женными:

«[— Это же водяные мельницы были? — Собир.].

Но. Водяные. И все заво́женные были.

[— Заво́женные? — Собир.].

Ну, конечно. Хлеба-то у людей было много. Зерно-то было, каждый же сеял. Раньше единоличное хозяйство, каждый же сеял.

[— А как понять слово заво́женные? — Собир.].

Ну, вот много возов (…). Народу всегда было много» [501 (16)].

В помол шла пшеница, рожь, в том числе яровая (я́рица), ячмень, овёс, выращенные на местах. Анна Павловна Арбатская (1931 г.р.) из с. Казачинское Казачинско-Ленского района Иркутской области рассказывала: «Раньше здесь всё сеяли: пшеницу, ячмень, овёс, рожь сеяли. Всё сеяли, всё росло, всё вырастало» [91(19)]. «Хлеб с ячменя — какой хлеб? Кто ел с ячменя хлеб? Яру́шники назывались, яру́шники. Он плохой совсем хлеб» [139 (6)]. «А пшеницу, а раньше сиби́рка была пшеница, она просыхала, и это, скала́ вот была, сиби́рка. Она просохнет, разжевать её нельзя, крепко выжать, хороший хлеб был. Дак вон на мельнице смелешь пшеницу и хлеб состряпашь, дак его любо исти было этот хлеб, духмя́ный, дух‑то по всёй деревне, когда стряпашь» [453 (8)].

Зерно перед помолом могли сушить дома на печах. От просушки зависело качество муки. «На ней и хлеба́ сушили. Пшаницу ли там, ячмень, рожь и всё сушили, потом ла́дим и на мельницу везём» [525 (3)]. «Ну, как ешшо высушишь хлеб дома <…>. Его сушили на пече́ и веяли. Если плохо высох он, она всё равно худо смелется. Если она хорошо высохла, то хорошо. Чем суше́е пшеница, тем лучше мука, помельче смелется» [531 (7)].

Муку изготавливали из необдирного зерна, поэтому мука перед приготовлением блюд просеивалась. Оставшиеся в сите отруби использовались при приготовлении бурдука́ – блюда наподобие мучной каши или мучного киселя [562 (4)].

Мука получалась разной степени помола. Это регулировалось специальным приспособлением для подъёма-опускания верхнего жернова: «А поднимать выше-ниже — сделанный был подъём» [138 (22)]. Более крупную муку использовали для приготовления хлеба, мелкую (белую муку) для сдобы [207 (8)].

Помимо ржи и пшеницы, крестьяне перемалывали на мельницах ягоду черёмухи, широко применявшуюся в русской старожильческой кухне: [73 (1)], [402 (1)], [473 (1)], [434 (8)], [104 (9)], [373 (14)], [28 (20)], [227 (22)], [345 (23)]. «А ещё знаете куда черёмуху отправляли? Есть деревня Са́вино, это ниже по Ангаре туда, в Красноярском крае, вот туда отправляли черёмуху молоть. Там мельница мельче молола, как мел. Смелешь, дак эта мука черёмуховая она как пепелок! Бра́во молола». [28 (20)]. «Всю зиму была черёмуха. Она вку́сна! Крутили на мясорубке. Крутили сырую. Вот что сейчас я вас угошшала, а туё сушили. Сушили. И высушишь, а потом вот на мельницу. Её смелят мелко-мелко под пепелочек. Пироги зиму стряпали». [473 (1)].

По рассказу Екатерины Александровны Торгашиной (1932 г.р.) из д. Фролово Кежемского района Красноярского края, в 1996 году она ездила в село Недоку́ры молоть черёмуху на старинной мельнице [233 (17)].

При необходимости молотую черёмуху просеивали через сито: «Черёмуху много собирали. Дак её сушили, мололи на мельнице. Мука черёмухова, она же вкусна. Смелешь его, на сито просеешь» [373 (14)].

Черёмуху могли смешивать с бояркой: «Боярку брали, черёмуху, смешивали черёмуху и боярку и мололи на мельнице» [227 (22)].

Часто работу мельника выполняли старики, инвалиды, находясь на мельнице посменно определённый период (например, неделю или месяц), либо работа мельника была постоянной. «А на мельнице мельник жил, он безъязы́кий был, он не понимал. Шило тако, как гвоздь, коло́дина, косяк у окошка, и вот он, ночь прошла, он тычет шилом дырку — ночь прошла. Втора ночь — он повыше делат, третья ночь — ешшо выше. И потом приедешь, он же знат, сколько дней-то, показыват:

— Шшитайте!

А по месяцу жили на мельнице. Он месяц, потом другой. Вот эти дырочки сошшиташь, тридцать дней, и записывашь на гумажке, привозишь, старшо́му отдаёшь (…). Вот он столь дней тама прожил, ночей» [2 (3)]. «Мельником был, так он, наверно, полжизни там прожил, на этой мельнице, бессменно» [98 (19)].

За эту работу платили чаще всего в натуральном виде – продуктами либо частью помола. «А мельниц было много, то на одну мельницу поедут, туда приедешь, там, где, может, ковшик даёшь, там деньги не брали. Смелет тебе полмешка там, он скажет:

— Ну, дай там два ковша муки.

Высыпешь два мешка, дашь, и всё, и всё, расчёт. Никаких денег не было. Раньше деньги-то где возьмёшь?!» [25 (6)].

Часто в рассказах встречаются упоминания о детском труде на мельнице. Ребёнок помогал мельнику, а в некоторых случаях и наблюдал, не занимается ли мельник воровством зерна и муки. «Дяюшка горбатый, все на фронте же, один он остался на деревню, старик. Молоть некому. А он горбатый, вето́шный, не может, а я котялочек да таз туды. А он муку-то знает молоть-то. Я опеть выгребаю это. И эта десять килограмм, та — пятнадцать килограмм. И всё это надо засыпать, и это отправить етому» [626 (6)]. «Там мельник жил усть—ви́хоревский, с однем стариком. Ну, ешшо крепкий старик, а я‑то пацан, вроде оправили меня там досматривать, ну, чтобы тот мельник не украл тама муки или чё-нибыдь» [346 (7)].

Перевозка хлеба на мельницу и обратно осуществлялась гужевым транспортом, а также по воде (на бадага́х и бечево́й). «От Ханды́ до Кара́ма тридцать пять кило́метров, ну, вверх по течению. Туда и до Мури́ньи на бадага́х пиха́лися.

[— …А что возили вы до Ханды́, до Кара́ма? — Собир.].

Зерно да всё, всячину́. И хлеб, муку. Мельницы там не было, в Ханде́. Смелешь в Кара́ме, вот тут смелешь, в лодку нагрузишь и везёшь» [808 (2)], [36 (10)].

Рассказы о перевозе хлеба бечевой зафиксированы в Братском районе [342 (5)], Казачинско-Ленском районе [36 (10)] Иркутской области, в Кежемском районе Красноярского края [438 (5)], [553 (511]. «Ну и вот, и нас дед, зерно достали, и нас в ночь отправили в Дубы́нину на мельницу, на Ке́жму. Ну и вот. И теперь чё?! Мы там размололи в ночь и утром вот этой бечево́й-то притяну́лися. Притяну́лись» [342 (5)].

Встречается описание перевозки зерна и муки на санях человеческой тягловой силой: «А на мельницу тоже надо три кило́метра идти, чтоб смолоть этот хлеб. Мы же на острову́ жили, река-то портилась рано, а хлеб-то не успевали, и на сани нагрузишь (на лошадях уже ездить нельзя было, запретили), на сани нагрузишь, и по три-четыре человека в сани запрягасся и ташшишь вот эти три кило́метра. Там вытаскашь хлеб, оттудова стаскашь опять мешки (тода же кулей не было, в мешках, портяны́е тканые мешки были), на сани, и опеть вобра́тно ташшишь домой» [549 (6)].

Тамара Сергеевна Нестеренко (1928 г.р.) из пос. Чунский Чунского района Иркутской области упоминает о перевозке зерна и муки на быках: «Мельница на Мо́дышево стояла. Это через реку надо переехать, и потом по бору ехать на эту мельницу. Я ездила раз, ну, уже в марте месяце где-то, на быке». [556 (15)]

Перевозкой занимались в основном мужчины. Но, в случае отсутствия мужчин в семье, за эту тяжёлую работу брались женщины. «У нас пять кило́метров Бобо́шиха против Чугу́евой, там мельница стояла, хлеб ездили мололи. Я сама ездила. Чё?! Некому было, тятя у нас уже болел. Это вот до войны. Мне уж было восемнадцать лет» [111 (1)]. Упоминания о женском и детском труде встречаются в рассказах [201 (1)], [346 (1)], [342 (5)], [117 (8)], [36 (10)]

Жители одного населённого пункта могли собирать паи для поездки на мельницу, в таком случае устанавливалась очерёдность работы по извозу: «У кажного мешок шешнадцать килограмм зерна, и один едет. Твоя очередь пришла ехать на мельницу — поезжай, мели вот эти все пайки, по отдельности кажный, кажну пайку. Вот неделю живут, испекут кто лепёшками, кто булками — кто как испекёт, кто как сумет, тот так и съест» [472 (9)].

В период Великой Отечественной войны весь хлеб вывозился. Повсеместно жители сёл и деревень использовали в пищу мучную пыль, образующуюся при помоле зерна (бус). Вот как об этом рассказывает Елена Михайловна Карнапольцева из села Косая Степь Ольхонского района Иркутской области: «…оне с Иркутска брали муку с мельницы, бус вот этот, что мелет мельница. Бус летит по стенам, везде, бус вот этот сметали, и мы покупали его, и войну-то и вытянули этим бу́сом, курту́нски-то. Были все сыты от этого бу́са» [1033 (2)]. «На мельницу забежишь, бус этот со стенок соберёшь, соскоблишь, пыль-то эту му́шну, завари́шь кипяточком, похлебашь, с бу́са как кашка» [596 (4)].

«Мельницы на протяжении веков были не только основными производственными и социально-коммуникативными центрами, но и являлись источником для народного — сказочно-мифологического, литературного и изобразительного творчества» (Заяц, с.15).

Так, по рассказу Владимира Петровича Монакова (1933 г. р.) из деревни Балашова Киренского района Иркутской области, с устройством мельницы связана пословица: «Бабу можно найти под мельницей, а правду — на мельнице».

Саму мельницу и места рядом с ней нередко рассказчики связывали с «нечистой силой» и различными мистическими происшествиями: [12 (1)], [186 (1)], [357 (1)], [441 (1)], [306 (7)], [552 (7)], [69 (12)], [622 (20)], [623 (20)], [624 (20)].

«Вот, гыт, едешь мимо мельницы зимой по реке. Река. А там чё-то нечи́сто было. И по этой реке едешь. И мельница тут рядом. И, говорит, раз! — лошадь распрягатся! Распрягатся лошадь! И токо запрягёшь, только поедешь — обратно лошадь рапрягатся. И потом молитву, наш отец хоть партейный, он начал молитву читать, «Отчу» прочитал, гыт, и всё хорошо стало» [441 (1)].

«И вот к нему на мельницу, к Гревёнку, говорят, приходили, рассказывали, кто-то стучится, говорит, стучится. Открою, говорит, — никого нет, закрою — опеть стучится, открою — опеть никого нет. А бабка-то Гревёнчиха, жена-то, говорит:

— Ты иконы убери с мельницы, и к тебе зайдут на мельницу.

Он говорит:

— Нет. Я иконы никуда не буду убирать-то» [69 (12)].

«Пугали шули́гинами в Страшны́ вечера́.

[—Шули́гины оне могли и в бане могли. — Слуш.].

Да везде, а не то что в бане. И на мельнице в кожу́ху. Но дак мельницы были, и была эта баба, в кожу́хе стояла, называлася кожу́ха, а вода из окошка бежала с Ча́добцу, и кожу́ху эту, бабу эту крутила, и жёрнов крутился, и мука размалывалась. Ну и мы с папой поехали, тоже в Страшны́ вечера он меня повёз. А наговорили, что шули́гины даже, мол, по Ча́добцу там с водой в кожу́ху. Вот и я боялась, боялась» [624 (20)].

В связи с пожаром на мельнице рассказчик упоминает о примете, связанной с подобными событиями: «А вот мельница-то сгорела у нас. А там столько же было муки, столько зерна! И кто… Не зря же говорили: кто оттуда, с пожарища, брал, и все исстрада́ли. Вот я помню разговор:

— Ну зачем, — говорит, — брать с пожарища? Нельзя. Даже брать палочки нельзя.

Старики-то:

— С пожара нельзя брать палки даже одной» [193 (23)].

В Байкальской Сибири строились мельницы следующих типов:

Ветряные мельницы (ветря́нки)

В Байкальской Сибири ветряные мельницы не были распространены, в отличие от водяных, но упоминания о них встречаются в рассказах русских старожилов. Так, Настасья Максимовна Шаманова (1925 г.р.) из деревни Кумейка Братского района Иркутской области рассказывала: «Ну, в Шама́нове не было такой мельницы, там была ветря́нка — ветряная мельница. Она большая мельница. И черёмуху мололи, и зерно мололи» [651 (6)].

Иван Васильевич Рукосуев (1937 г.р.) из села Яркино Кежемского района Красноярского края также упоминает в своём рассказе ветряную мельницу семьи, носившей прозвище Гревёнковых: «У нас у Гревёнковых мельница-то была, ветря́нка. Вот куда ветер… вот она здесь стоит, ага, ветер подул, её счас поворачиват прямо на ветер» [69 (12)].

Водяные мельницы (водя́нки, водяни́цы)

О большом количестве водяных мельниц упоминают рассказчики Казачинско-Ленского, Чунского, Братского, Усть-Илимского районов Иркутской области, Кежемского района Красноярского края, Шелопугинского района Забайкальского края, Кабанского, Баргузинского районов Республики Бурятия.

Водяные мельницы на фотографиях № 02 – 05, 15 – 21.

Водяные мельницы работали на энергии воды небольших речек и ручьёв.

«[— А мельница там была? — Собир.].

Была. В Ко́тые была, и в Нары́ме была, и в Альбиту́е была. Речка бежала такая, вот колесо крутится. Водяная.

[— На Чико́е, да? — Собир.].

Тут речка, раньше же вода-то была (вот счас пересохла она, вода), и вот водой, это, мололи» [100 (22)].

Водяная мельница представляла собой бревенчатое двухэтажное здание, большую часть первого этажа занимало помещение с оборудованием для помола – по́ставом. В другой части здания располагалось помещение для мельника и отсек колеса или муто́вки – сы́рное отделение. На второй этаж вела массивная лестница. Сюда заносили зерно, предназначенное для помола.

Мельницы могли устанавливаться поодиночке и каскадом. На одном каскаде могли располагаться как наливная, так и подливная мельницы. «Две мельницы стояли на боковы́х ре́чках. Тут ешшо одна бокова́я ре́чка есть, ру́чей Каты́мов, от него ру́чей второй. На нём стояло две мельницы. Одна мельница от скальной воды, там корыто старики подвели, колесо водяное… И вот по этому корыту вода падала на колесо водяное. И эта мельница крутилась. А дальше туда втора мельница, по этому же ру́чью. Там вниз ударяла вода, колесо крутилось наоборот. Это сверху вода падала на колесо, а это снизу колесо крутилось. От скальника. Один ру́чей, две мельницы. Голе́ц ру́чей» [102 (4)].

В зависимости от возможности подачи воды на мельницы, они могли работать только в тёплое время года, только зимой или круглогодично («круглый год под мо́лом» [95 (13)]).

«А мололи хлеб на мельнице. Летняя у нас была на ви́ске, мельницу делали, а зимняя была на реке. Ну, у нас там много свозили: и с Кали́ниной, с Мо́ги, с Преображе́нки, и со Жда́новой, и Лужки́, О́ськино, вот возили туда молоть хлеб» [721 (2)].

«[— Она замерзала зимой? — Собир.].

Обязательно. Токо летом на ней работали-то. А зимой ездили, вот на том, на правом берегу была за семь километров» [47 (18)].

«А косогор‑то высокой, хребёт. Она же всю зиму-лето не замерзат, ключи тёплые бегут. Трава даже зелёная зимой возле воды» [407 (7)].

Были мельницы, работавшие только в период весеннего половодья: «На Бобо́шиху больше мололи вясной, когда больша вода. Тогда мололи, а потом вода падала совсем, её и двигать нечем было» [515 (15)].

Мельницы, работавшие зимой на быстрых незамерзающих речках и ручьях, назывались «ледя́нками» [615 (1)], [553 (11)], [612 (19)], [220 (20)].

Зимой до мельниц расчищали (рубили) ледовую дорогу (бе́лую дорогу). [137 (3)], [205 (3)], [615 (19)]. «А вот для зимы‑то под скалами сквозь пятнадцать кило́метров разрубашь, потом тоже на санях ездили» [255 (7)].

Мельницы, работавшие зимой, отапливались при помощи печи, сложенной из камней и не имевшей трубы наружу. Печь называли каменко́й/ камелёнкой/ ками́нкой: «Просто, где вот вода падает, а там же пол, и на полу на сваях стояла ка́менка. Там такой из дерева сделанный, этот дым туда. Камни нагрелися, всё, он там — раз! — задвижку — уже тепло там. И вода не замерзала. Зиму и лето. О-о-о, мельница хорошая была!» [440 (19)].

Если водоём, снабжавший мельницу водой, замерзал, то лёд ломали. Эта работа носила название «долби́ть»: «Теперича там мельницу долбили в Акуче́е у нас. Потому что иорда́нь‑то же промерзат, её через прямо до Ки́ренги долбили вот примерно так вот. Потом закрывали её. А жерди настилали, соломой закрывали» [269 (7)].

Устройство внутреннего оборудования мельницы (по́става)

По́став располагался сразу при входе на первый этаж мельницы. Здесь на возвышении были установлены жернова.

«Над жерновами устанавливался большой дощатый короб-житник конусообразной формы для засыпки зерна, которое попадало в него через квадратный сыпец (деревянную трубку). Поступление зерна регулировалось задвижкой. Под житником на сыромятных ремнях подвешивалось небольшое корытце в виде совка. Из житника зерно попадало в это корытце, а оттуда равномерной струйкой ссыпалось в сквозное отверстие верхнего жернова и размалывалось. Равномерность поступления зерна из корытца в жёрнов обеспечивалась палкой-коником, которая одним концом крепилась рядом с корытцем к житнику, а другой ее конец был свободно опущен на жёрнов. При вращении жёрнова палка приходила в движение, равномерно подталкивала корытце» (Нефедьева, с. 3).

Вот как описывается устройство по́става в устном рассказе: «А зерно… Ковш был, деревянный ковш. Ну, вот эта штука, ковш по ней ходил, две штуки такие вот лежали, ковш по ним ходил, продвигался туда-сюда. У ковша такое было сделано коры́течко деревянное, это всё подвешивалось. Сразу-то ковш насыпешь, оно, зерно-то, полетит всё, оно в это коры́течко. А для того, чтобы оно сыпалось равномерно, приделывалась такая вот палка там, она по жёрнову, жёрнов-то крутится, она по жёрнову-то, и потихонечки по коры́течку стукает, и зерно сыпется. А для того чтобы больше-меньше, у этого у коры́течка были, ну, просто ремешки сделаны, и убавлялось, прибавлялось своего рода. Надо пониже коры́течко опустить, раз крутанёшь! — оно прибавится, а если меньше — убавится (…)» [138 (22)]. Готовая мука ссыпалась в деревянный короб, расположенный ниже жерновов: «А муку потом сюда выгоняет, и ящик стоял для муки там» [138 (22)]. Здесь же крепился мешок (куль/коше́ль) для муки.

Жернова

Мельничные жернова, а также мельничные каменные круги для перетирания, размола зёрен в муку; деревянные (лиственничные) круги в круподёрке старожилы называли жёрна, жёрны. Встречается ещё одно название мельничных жерновов – жерново́ ([157 (16)]).

«Качество песчаника, употребляемого на жернова, не было одинаковым. Лучшим считался тот, при ударе по которому железом высекались искры, то есть кремневый песчаник. В тех местах, где его находили, возникал, как правило, промысел по изготовлению жерновов. В Иркутской губернии такие промыслы были в селах Лузгиновском, Янгутском Балаганского уезда (Нефедьева, с. 4).

Вот как описывает добычу песчаника для жерновов Козьмин Н.Н. в своей работе «Существует ли кустарная промышленность в Иркутской губернии» (1904 г.): «Занимаются почти всю зиму. Проводится промысел на открытом воздухе. Отыскивают в горе подходящую каменную плиту и делят её посредством огня на части так, чтобы из каждого куска мог выйти жернов. Там, где нужно получить трещину, на плиту кладут дрова и зажигают, а соседние части покрывают землёй и сырыми палками – мёрзлая плита трескается».

В устных рассказах русских старожилов упоминается утёс на берегу Ангары, где добывали песчаник для изготовления жерновов: «У нас утёс шёл, от Подъела́нки до Седа́ново идёт утёс. Вот, примерно, как проезжали, видели у Балту́рино утёсик так это идёт? У нас такой же жёлтый камень, такой, как на точи́ла, на жернова́ даже брали. Он, этот утёс, идёт до самой Седа́новой, метров пятьдесят высотой, отвесная скала» [271 (15)]. «А жернова добывали в Га́рминке, вверх по Ангаре туда Га́рминка деревня была, вот туда на лодках плыли, добывали вот эти жернова. Выкалывали, специальные были топоры, на́секи называлися, и вот этими на́секами вырубали этот камень, вырабатывали круглый. Вручную делали» [224 (5)].

Изготовление и доставка жерновов были достаточно трудоёмкими и порой опасными работами [9 (9)], [22 (12)], [152 (16)].

Жернова для мельниц были большого размера и веса: «А она така сильная была, баушка Дуня эта, Царство её Небёсно (…).

— Баушка Дуня!

— Вы, — гыт, — меня, ребята, отпустите. Я, — гыт, — жёрнов уташшу на мельницу.

Одна! Жёрнов уташшить на мельницу!

— Да ты что, баушка, мы вчетвером мужиков не может поднять.

— Вот вы мне положите.

И уташшила.

— Всё, ребята, вы мне отпустите» [543 (17)].

«Дак в устье Ершо́вского порога камни брали на жернова́. Делали плот, и вот эти жернова́, камни привязывали на плот и отпускали его вниз. А он же семь кило́метров, Ершо́вский порог, и внизу там ловили. Привозили» [9 (9)].

Жернова могли состоять из двух, а также из трёх камней и назывались, в зависимости от этого, двухка́мные жернова или трёхка́мные: «Двухка́мные жернова́ были и трёхка́мные, оне из трёх камней». [618 (15)]. В центре верхнего камня делалось отверстие (жа́бка), через которое засыпалось зерно: «Большие камни, такие, вот со стол, да больше стола-то, круглые большие такие сделают, и вот один на один уложат, а там посерёдке-то жа́бка называтся. Жа́бка называется посерёдке» [618 (15)].

Уход за жерновами требовал особой сноровки. Процесс нанесения насечек имел название «ковать жернова», этим занимался мельник (Нефедьева, с.4). «Сбавишь нагрузку, повыше жёрнов поднял, и это колесо пошло вразнос! Крутится, большие обороты набирало. Потому что нагрузки-то нет на него. Он начинает жёрнов пускать, она в нагрузке, колесо медленнее, медленнее, и всё, остановилось. И отключали так воду. Отодвинет этот жёрнов, значит, всё, мельница остановилась.

И так же на профремонт останавливали (…). Вот сегодня надо жернова́ ковать, ну, вот эти насе́чку-то делать, она стирается всё равно же, и всё, этот жёрнов оттуда вытаскивает, и всё, этими на́секами, значит, рубит его этот, подрубают.

Потом снашивается вот этот жёрнов-то, (…) всё равно же снашивается, и уже ишшут другой камень, другой жёрнов надо менять» [224 (5)].

В связи с тем, что жернова требовали регулярной «ковки», а помол черёмухи мог испортить насечки, её предпочитали молоть до очередного профремонта жерновов:

«— Ребята, вы хоть, мельница-то одна, — я говорю, — вы знаете чё, жернова́ вперёд ковать нады, перед этим вот тут мели́те черёмуху эту, в это время. А когда откуют жернов́а, в это время, мол, не нады. Оно всё равно же кость, и она тупит жернова́, будь здоров» [226 (16)].

Кроме нанесения насечек, жернова требовали выравнивания. Для определения ровности жёрнова использовалось специальное приспособление – пра́вда: «Вот когда снимут жёрново это верхнее, а надо потом нижнее выравнить же. Ни однем уровнем не выравняешь! Вот такой брусок примерно, и вот старинные эти… головка-то на пластинке, вот такую же штуку на веретно́ надеют и вращают. Где неправильно, он покажет — не хватает, или сильнее вертишь. Вот и выравнивают это пра́вдой.

[— А называли его пра́вда. — Слуш.].

Пра́вда, да. Называли пра́вда.

[— Пра́вда — это то устройство, которое вымеряло ровность жёрнова. От этого всё зависело: быть хорошей муке или не быть хорошей муке. — Слуш.]» [138 (22)].

Верхний камень жёрнова имел отверстие (жа́бку), в которое сыпалось зерно из деревянного короба, расположенного над жерновами. «У камня сверху такая дыра. Яшшик висит с хлебом, в эту дыру сыпется туда пшеница» [8 (9)].

«Жернова, чтобы мука не разлеталась в стороны, закрывались каркасом так, чтобы между ним и жерновами оставалось пространство, канавка. Каркас имел свое название — обечайка. Она могла изготавливаться из досок, бересты, кожи. С лицевой стороны ее, по центру, оставлялось отверстие — леток, через которое мука ссыпалась в мешок или ларь» (Нефедьева, с. 4).

В рассказе Ефросиньи Ивановны Сизых из деревни Ёдорма Усть-Илимского района упоминается о двухэтажной мельнице семьи Чу́довых, одно колесо которой крутило 2 жёрнова. Рассказчик называл такую мельницу «двухпоста́вной». «И вот этот вал один, колесо одно, а на этом на валу там жёрнов и тут жёрнов крутился и сухое колесо одно. В два этажа, это я помню» [597 (5)].

Регулировка подачи воды на мельницу

Для мельниц, установленных на речках и ручьях с быстрым потоком, не требовалось регулировки напора воды.

В остальных случаях для усиления напора воды сооружались дамбы и плотины.

Устройство плотины (запруды/ плотины́)

Для усиления напора воды сооружались плотины створчатого типа, представлявшие собой сложные инженерные устройства: «А речка для того, чтобы получить вращение-то, речку перегораживали, плотину, лёжан, и забирали доскам, перекрывали. А окно было под мельницу. Речку туда запускали. Вот если надо остановить, было два окна, и два — ставни закрывались. Этот рабочий, не надо — счас тот откроют, чтоб туда вода шла, а этот закрывают. Она не будет вращаться.

[— А землёй-то чё возили, засыпали? — Слуш.].

А вот эту вот плотину» [138 (22)].

«Плотину ставили, как правило, на прижимах, то есть там, где река сжималась крутыми берегами» (Нефедьева, с. 6).

«Плотина состояла из ряжей, колодцы которых забивались камнем, галькой, песком, землей» (Нефедьева, с. 6). «А пру́дить? Ну, протока, чтоб вода-то наполнялась, камни туды, чтоб воды больше было. Пру́дить — ну, камни, на лодке плавили их и забрасывали сюды. Я сам это делал. Все эти деревни-то собирали. Воробьёво, вот там речка туды, Малое Воробьёво, вот эта скала, там лес пилили, пло́тбишше было, карбаза́ рубили, груза́ сплавляли.

И там, на протоке стояла мельница. Чтоб воды-то больше было́, заход-то воды, собирали деревни: Ко́ркино, Заплёскино и Ка́ренга, Петрово, Воробьёва — вот эти деревни. А Ка́ренги счас нету. Лодка была большая, но, примерно, мы вот сплавляли лодки-то, зерно сплавляли, большая была лодка. У Воробьёвой была лодка. На лошадях привозили, со скалы брали ка́мени — и в лодку. А потом туды переплавляли да забрасывали. Это я уже недоро́стком был, это где-то перед войной, летом. А летом — чтоб вода была. А мололи: как вода большая, это колесо крутится безыстано́ву, лопасти такие деревянные, шестерня там была, яшшички, два по́стола было, и мололи. Это крутит, и зерно-то сыпется, и мука сыпется» [44 (3)].

Процесс устройства плотины называли «пруди́ть реку»: «А в Воробьёвой речушка была, реку пру́дили, Берея́, пру́дили, там ходили камни эти, но специально, чтоб вода никуда не вытекала, чтоб крутила жёрнов, мельницу-то» [198 (20)].

«…Плотину́ вот эту делают (запруда называется), чтоб поднять воду, чтоб оно на колесо-то падало, крутило» [185 (16)].

По рассказам Клавдии Михеевны Жмуровой (1929 г.р.) из села Кеуль Усть-Илимского района Иркутской области, эту работу также могли выполнять женщины: «Вот мы мельницу эту засыпали. Её промоет, мы засыпали эту мельницу. Засыпали, опеть кули таскали, дресву́ на плечах и в мельницу засыпали.

[— Дресва́ — это что такое? — Собир.].

А дресва́-то как камни мелкие, дресва́-то вот, мост-то как обсыпали вот этой дресво́й-то, вот эта дресва́ такая называтся.

[— Это как галька? — Собир.].

Да, да, да! Галька. А мы… как по-нашему-то, дресва́, раньше дресва́. Вот эту дресву́ таскаем-таскаем, засыпем мельницу, слава Бог» [560 (14)].

Для защиты мельницы от воды, текущей с плотины не на колесо, а мимо, за плотиной ставили ещё одно инженерное сооружение – слань – с помощью деревянных жердей и засыпки галькой: «А ещё вот перед этой, где загорожена вода, перед ней делали слань, называлася слань. Мельница сейчас кончилась, а слань до сих пор лежит, из жердя́.

[— А для чего? — Собир.].

А чтоб не обмывало. И вот там, где Кочерга́, там ешшо тоже есть, это вот такие же́рди. И вода, когда падает с плотины-то ешшо… но не всю же воду… она падает, чтоб не обмывало мельницу. И вот этот слань…

Деревянные жерди, обычные. И оне запла́жены, а вот как оне закреплёны. А как засыпа́ли это, он говорит, увозили гальку, вот перед плотино́й-то, чтоб не падало вниз-то, вот туда возили, засыпа́ли» [138 (22)].

Летом, когда не надо молоть, плотину могли разбирать, «отпуская речку» [138 (22)].

Устройство дамбы (спо́ра)

Для увеличения напора воды русло водотока сужали с помощью дёрна, гальки, камней. Эту работу называли «делать спор». «А раньше её, покос, отдерут траву вместе с землёй, уложат, чтоб забить-то, чтоб в одно место шла вода-то в колесо, больше воды, сокрашшали её, чтоб больше заход воды, спор делали речки. Вот тут вот така она по всёй речке, а тут она должна больше в одно место идти, течение создавать, бой-то <…>. Но её промывало, боковины-то» [716 (20)]. «А её промоет, весной речка как задури́т, промоет всё, засыпают — на колясках везут, и на руках, и на конях — всё засыпают эту мельницу, чтоб токо потом засыпают-засыпают галькой. Так засыплют и потом мелют» [549 (4)].

Устройство желобов

Вода к мельнице подавалась по желобам (коло́дам), сделанным либо из полубревна, либо из плах, установленных на конструкциях-возвышениях (коло́дах/ряжа́х) [224 (5)].  «Коло́ду выдалбливали, леси́ну, и прямо туда вставляют, вода течёт, эти делают, козла́, коло́ду-то ставят на козла́ деревянные. И туда, к мельнице подходят. Коло́ды-то длинные были, по семь — по восемь метров». [102 (4)].

Вода в желоба могла поступать как с одного ручья (речки, ключа), так и с нескольких. В последнем случае строилась сеть желобов, объединяющая потоки воды в один: «Сверху, ну, много ключей. Узки желоба, желоба и обшший же́лоб. Он уже где‑то метра полтора шириной, идёт вода — мельница работат» [407 (7)].

Зимой желоба утеплялись (на них устанавливались специальные короба) и отапливались: «А зимой, там вот Чапаевский, то делают чехлы, утепляют, срубят как амбар или что ли, и топятся. Но всю зиму они не делают, только вот особенно до этой до поры, пока там не замёрзнет вода, оттуда вот, только чтобы колесо не замёрзал водяной» [161 (10)]

Типы водяных мельниц

Мутовчатые мельницы

Водяные мельницы с лопастями вместо колеса старожилы называли муто́вчатыми, так как лопасти, приводившие в движение жернова, напоминали кухонное приспособление для взбивания, смешивания – муто́вку: «А муто́вка — мельница была, у ней стояло вот, и тоже веретно́ вделанное, но у ней были пе́рья, в этом веретне́-то, ну, доски, пе́рья, и жёлоб. Вода шла в этот жёлоб и на пе́рья. Получалось вращение, и вращало жёрнова» [138 (22)].

«Основу постава составляло бревно — стояк (веретено), укрепленное в вертикальном положении. Нижний конец бревна находился под полом в воде и свободно крепился в массивном камне, или в лиственничном бревне с выдолбленной чашей. Не касаясь воды, к стояку крепились перья (деревянные лопаточки) …Верхняя же часть бревна выступала над полом, проходила через широкую массивную лавку, на которой устанавливались жернова» (Нефедьева, с. 3).

Камень или бревно, в котором крепился стояк (веретно́), старожилы называли лёжан/ба́ба: «Внизу, где стояло веретно́, лежал лёжан (назывался лёжан, или ба́ба)» [138 (22)].

«У ей же ведь мера́ тоже есть, у воды-то. Она, значит… по этой мере́ её поставишь, мельницу. И вот сколько дождей не будет — она будет хорошо молоть. Запруди́шь её че́рез, и она ме́лет. Чуть дожж, вода прибывает — наша мельница всплывает. Опять всё, даже вот, даже вплоть до того, что её привязывам, эту мельницу, чтоб не унясло. Бывало, и уносило» [154 (16)].

«В Миро́новке была муто́вка. Она медленно молола. Один мешок может целый день молоть» [440 (19)].

Сырное отделение – помещение, где располагались ба́ба, веретно́ и перья, называли кожу́х: «В кожу́ху. Это кожу́ха, знашь, кто назывался? Там бабочка стоит, в кожу́хе, в окошко бежит вода, а перья в этой кожу́хе-то, она на перья-то, вода-то, эдак и крутит.

[— А это в мельнице такое в водяной?.. — Слуш.].

В мельнице, но, крутит.

[— Баба — это столб, да? — Собир.].

Но. Баба-то, и перья отделаны от неё» [623 (20)].

Колёсные мельницы

Водяные мельницы с вертикально расположенным колесом русские старожилы Байкальской Сибири называли колесу́хами [716 (20)].

Водяное колесо – ва́лец/воро́бы. Для его изготовления требовалась особая прямослойная древесина. О том, как в 50-е годы XX века мастер выбирал материал для колеса, можно прочитать в рассказе Ефима Иннокентьевича Зарубина из села Ершово Усть-Илимского района Иркутской области [224 (5)].

Водяное колесо приводило в движение сухое колесо, а то, в свою очередь, вращало устройство с жерновами: «Всё деревянное, колёса, и кула́шное…

[— Какой? — Собир.].

Кула́чная. Вот это кула́к называется. Их много у вью́шки, много. А чтоб крутить, то колесо вот такое, которое вью́шку крутит, то на него насверливается, и делается толстое, просто настояшшее, назывался кула́к. Кула́к назывался, иначе больше не назовёшь. И вот он кулако́м в эту вью́шку упирается и крутит её, чтоб там колесо, жернова́ чтоб крутились.

Вот семьдесят этих штук должен быть в виде, рассчитывают циркулем. Это мастера делали. Рассчитать надо» [161 (10)].

«Вода ударяла в лопасти так называемого сырного колеса диаметром до 3 метров и вращала его вместе с осью, на которую оно было неподвижно одето. Ось занимала к воде горизонтальное положение. На другом конце оси крепилось, также неподвижно, другое, сухое колесо, с боку которого равномерно выступали шипы-кулачки. Диаметр сухого колеса равнялся 1,5 метрам. Рядом с колесом, чтобы шипы могли зацепиться, устанавливалась шестеренка небольших размеров, одетая на железный штырь. На штыре, как и на мутовчатой мельнице, крепились жернова» (Нефедьева, с. 5).

Преимуществом колёсных мельниц (колесу́х), помимо большей производительности, была возможность регулировать степень измельчения зерна с помощью подъёма-опускания нижнего жернова (на нём устанавливался кованый «зуб»). «И там было сухое колесо и водяное. Водяное, значит, ведущее, а сухое — ведомое было. И подключено было жёрнов назывался, тоже так же регулировался выше-ниже» [224 (5)].

Колёсные мельницы были двух типов – наливные и подливные

Подливные колёсные мельницы

На колесо подливной мельницы вода поступала снизу и вращало сы́рное колесо. Оно приводило в движение сухое колесо с шипами/кулаками, которые двигали вал жернова.

Наливные колёсные мельницы

«Наливными колесными мельницами назывались те, на лопасти колеса которых вода, поступающая по желобам, падала сверху и приводила колесо в движение. Из рассматриваемых нами мельниц, бытовавших в Ангаро-Илимском крае, наливные мельницы считались самыми продуктивными и могли переработать до пяти тысяч пудов зерна в год. Мельницы такого типа устраивались только с плотиной» (Нефедьева, с. 6).

В рассказах встречаются описания наливных мельниц без плотины. Так, в селе Ёдорма дальняя мельница была установлена на незамерзающем ручье, где вода естественным потоком била со скалы, попадала в желоба и крутила колесо мельницы. «А в Ёдорме, дак у нас две их было: вот рядом водяная мельница была и запасная ешшо — за сорок кило́метров в лясу. Старики ранешные ешшо рубили. Там со скалы вода шла, проведёны жалоба́, спло́тки (…), ба́ба сделана из листвяка́ — ось така, морёная, вода на неё бежит, она крутится и жернова крутит.

Случа́й, эти водяные мельницы откажут, вдруг перемёрзнут или сорвёт ли чё ли, — вот там мололи. И в войну там мололи. Мужикох же не было: мельницы зимой некому долбить—то. Не городили. Туда ездили. И с Ке́жмы приезжали, и привали́хинские, и наши ездили — она много деревень обрабатывала, вот та мельница.

(…). Просто в тайге стояла, туда дорога была распилена, широ́ка, большая. Всё вручную. От воды работала природной, со скалы вода бяжала, проведёны вот такие желоба́ деревянны сделаны, и всё. Скамейки поставлены там, чтоб не падали под етим, и всё. И она работала. Такой у них корыто был, высокий, большой. С желобо́в вода шла сюда, колёса крутилися, ба́ба работала. Она надёжна была, никогда не замерзала. Сорок градусов, пятьдесят — она бяжит, вода эта» [692 (2)].

Рассказчики упоминают об усовершенствовании работы мельниц внедрением локомобиля (парового двигателя), приводящего в движение колесо мельницы вместо воды [161 (10)]. «Водяная. А потом уже, потом уже привезли локомобиль какой‑то. Такой здоровый, дом построили. И этот локомобиль, от этого локомобиля работала мельница у нас, мололи хлеб <…>» [364 (7)]. Установка локомобиля требовала частичных изменений конструкции мельницы: «Парови́к сделанный, я тоже смотрел, любовался, думаю, как он парови́к, пошто, как он крутится. А там так же вал, так же вью́шка, только нету кулаков этих, ре́мень одеётся на вью́шку. Там колесо так: не прямо, а наперекосу́ю, и всё» [161 (10)]. Домашние мельницы также могли быть оснащены локомобилем: «Я потом, у нас мельница была дома, был локомобиль такой, купленный стоял, на ём молотили, это, она машину гоняла, он дедушка был машанистом, машину гоняла, и тепе́рича веяла и всё это, и молола там, ой!» [292 (13)].

Места фиксации устных рассказов русских старожилов Байкальской Сибири о мукомольном промысле

Иркутская область, Аларский район

с. Аляты [357 (1)]

Иркутская область, Балаганский район

с. Кумарейка [453 (8)]

Иркутская область, Братский район

с. Кобляково [341 (5)], [626 (6)], [346 (7)], [292 (13)], [622 (20)]

д. Кумейка [651 (6)]

с. Усть-Вихорево [364 (7)]

Иркутская область, Заларинский район

с. Бабагай [402 (1)]

Иркутская область, Жигаловский район

пос. Жигалово [198 (20)], [191 (23)], [192 (23)]

с. Знаменка [555 (23)]

с. Качень [562 (21)]

с. Коношаново [373 (14)], [177 (23)]

д. Лукиново [12 (1)], [241 (5)]

c. Петрово [44 (3)]

Иркутская область, Казачинско-Ленский район

с. Верхнемартыново [57 (9)], [470 (9)]

с. Ермаки [590 (20)]

пос. Казачинское [186 (1)], [400 (1)], [239 (5)], [513 (7)], [524 (15)], [156 (16)], [91 (19)], [181 (23)]

с. Карам [615 (1)], [808 (2)], [150 (4)], [281 (4)], [269 (7)], [36 (10)], [109 (13)], [525 (15)], [275 (18)], [120 (19)], [576 (19)], [180 (23)], [185 (23)]

с. Тарасово [266 (6)]

Иркутская область, Катангский район

c. Ерёма [721 (2)], [219 (4)], [32 (15)]

д. Жданово [525 (1)],

д. Курья [525 (3)]

с. Преображенка [280 (12)], [154 (16)], [182 (23)]

Иркутская область, Качугский район

д. Алексеевка [201 (1)], [95 (13)]

с. Анга [521 (14)], [187 (23)]

с. Белоусово [358 (4)], [99 (13)]

д. Гогон [679 (3)]

д. Житово [208 (4)]

пос. Качуг [194 (23)]

д. Обхой [183 (23)]

Иркутская область, Киренский район

д. Балашова [138 (22)]

с. Березовка [515 (15)]

д. Вишняково [2 (18)]

д. Гребени [111 (1)]

с. Макарово [80 (1)], [201 (15)], [717 (20)], [220 (22)], [221 (22)]

с. Петропавловское [207 (8)]

Иркутская область, Нижнеилимский район

с. Березняки [139 (6)], [340 (18)]

Иркутская область Ольхонский район

с. Косая Степь [1033 (2)]

с. Куреть [970 (2)]

пос. Хужир [441 (1)], [591 (4)]

Иркутская область, Тулунский район

с. Трактовое [87 (1)], [738 (2)]

пос. Икей [135 (11)]

с. Шерагул [193 (23)]

Иркутская область, Усть-Илимский район

с. Ершово [224 (5)]

д. Ёдорма [596 (5)], [597 (5)]

c. Кеуль [10 (1)], [73 (1)], [471 (1)], [473 (1)], [692 (2)], [819 (2)], [137 (3)], [552 (7)], [8 (9)], [560 (14)], [184 (16)], [185 (16)], [615 (19)], [28 (20)], [279 (23)]

пос. Невон [814 (2)], [820 (2)], [2 (3)], [543 (3)], [102 (4)], [538 (7)], [9 (9)], [22 (12)], [544 (12)], [152 (16)], [47 (18)], [612 (19)], [220 (20)], [716 (20)]

с. Подъеланка [549 (6)], [522 (18)]

c. Эдучанка [7 (3)], [255 (7)]

Иркутская область, Усть-Кутский район

с. Подымахино [705 (19)]

Иркутская область, Чунский район

с. Баянда [343 (4)], [440 (19)]

c. Бунбуй [547 (4)], [549 (4)], [407 (7)], [554 (8)], [139 (10)], [541 (13)], [271 (15)], [153 (16)], [161 (16)], [188 (23)]

пос. Чунский [584 (4)], [587 (4)], [537 (7)], [556 (15)]

Красноярский край, Богучанский район

пос. Артюгино [179 (23)]

пос. Пинчуга [226 (16)]

пос. Чунояр [596 (4)], [575 (5)], [186 (23)]

Красноярский край, Енисейский район

с. Кривляк [598 (22)]

Красноярский край, Кежемский район

с. Балтурино [553 (11)]

с. Заледеево [396 (1)], [414 (15)]

пос. Кежма [30 (7)], [415 (8)], [543 (17)]

д. Кода [438 (5)]

с. Косой Бык [193 (13)]

с. Паново [205 (3)], [599 (4)], [531 (7)], [280 (8)], [457 (11)], [142 (15)], [726 (20)]

с. Селенгино́ [531 (4)], [233 (11)], [541 (23)]

с. Сыромолотово [231 (9)]

д. Фролово [432 (7)], [117 (8)], [434 (8)], [233 (17)], [654 (21)], [542 (23)]

с. Чадобец [227 (22)]

с. Яркино [104 (9)], [69 (12)], [623 (20)], [624 (20)]

Красноярский край, Мотыгинский район

с. Машуковка [1039 (2)], [306 (7)], [433 (23)]

пос. Первомайский [1270 (2)]

Республика Бурятия, Баргузинский район

с. Суво [155 (16)]

с. Читкан [501 (16)]

Республика Бурятия, Кабанский район

с. Байкало-Кудара [536 (7)]

с. Инкино [98 (19)]

с. Оймур [280 (6)], [535 (7)], [472 (9)]

с. Посольское [261 (6)], [157 (16)]

Республика Бурятия, Кяхтинский район

с. Улады [345 (23)]

Республика Бурятия, Прибайкальский район

с. Батурино [159 (16)]

Республика Бурятия, Тункинский район

д. Еловка [346 (1)]

с. Зун-Мурино [431 (1)], [184 (23)]

Читинская область (ныне Забайкальский край), Газимуро-Заводской район

с. Батакан [189 (23)]

с. Луговское [639 (1)]

с. Курумдюкан [576 (1)], [562 (4)], [162 (16)]

Читинская область (ныне Забайкальский край), Красночикойский район

с. Альбитуй [100 (22)]

с. Архангельское [125 (10)], [161 (10)], [131 (22)]

д. Байхор [81 (18)]

с. Красный Чикой [158 (16)]

с. Нижний Нарым [618 (15)]

с. Урлук [311 (10)]

Читинская область (ныне Забайкальский край), Кыринский район

с. Верхний Стан [600 (4)], [174 (12)]

Читинская область (ныне Забайкальский край), Петровск-Забайкальский район

с. Катаево [359 (19)]

Читинская область Тунгокоченский район

с. Ульдурга [64 (4)]

Читинская область (ныне Забайкальский край), Сретенский район

с. Бори [110 (1)], [145 (11)]

пос. Усть-Карск [139 (1)]

Читинская область (ныне Забайкальский край), Шелопугинский район

д. Чонгуль [25 (6)]

История выявления и фиксации (история, экспедиции и т. д.)

С 1979 года по 2014 год рассказы о мукомольном промысле в среде русских крестьян Байкальской Сибири зафиксированы и изучены в ходе полевых исследований, оцифровки данных, научной обработки источников доктором филологических наук Галиной Витальевной Медведевой, в том числе фиксация рассказов производилась Медведевой Г.В. в ходе полевых экспедиций ФА ИГПУ совместно с Соловьёвой М.Р., Матюшиной М.А. С момента открытия Государственного бюджетного учреждения культуры Иркутской области «Региональный центр русского языка, фольклора и этнографии» в 2012 году и по настоящее время оцифровку данных, исследовательскую работу ведут и сотрудники данного учреждения под руководством директора Г.В. Медведевой. Периодичность фольклорно-этнографических экспедиций – несколько раз в год. В Приложении представлены тексты устных рассказов с 1979 г. по 2014 годы.

Носители:

1. Агафонова Анна Ивановна (1922 г.р.), д. Гребени Киренского района Иркутской области [111 (1)]
2. Аксаментова Елена Александровна (1924 г. р.), пос. Качуг Качугского района Иркутской области [194 (23)]
3. Алексеева Степанида Корнеевна (1912 г.р.), с. Бабагай Заларинского района Иркутской области [402 (1)]
4. Анкудинова Валентина Терентьевна (1926 г.р.), пос. Невон Усть-Илимского района Иркутской области [220 (20)]
5. Анкудинов Егор Михайлович (1927 г.р.), с. Кеуль Усть-Илимского района Иркутской области [184 (16)]
6. Антипина Евдокия Васильевна (1926 г. р.), с. Карам Казачинско-Ленского района Иркутской области [180 (23)]
7. Антипина Клара Михайловна (1931 г.р.), с. Подымахино Усть-Кутского района Иркутской области [705 (19)]
8. Антипин Анатолий Иннокентьевич (1929 г.р.), пос. Казачинское Казачинско-Ленского района Иркутской области [524 (15)]
9. Анучина Нина Петровна (1937 г.р.), пос. Невон Усть-Илимского района Иркутской области [612 (19)]
10. Анучин Виктор Николаевич (1928 г.р.), пос. Невон Усть-Илимского района Иркутской области [2 (3)], [102 (4)], [716 (20)]
11. Арбатская Анна Павловна (1931 г.р.), пос. Казачинское Казачинско-Ленского района Иркутской области [156 (16)], [91 (19)], [181 (23)]
12. Афонина Мария Прокопьевна (1937 г.р.), пос. Кежма Кежемского района Красноярского края [543 (17)]
13. Багина Мария Андреевна (1924 г.р.), пос. Икей Тулунского района Иркутской области [135 (11)]
14. Баирова Елена Григорьевна (1928 г.р.), с. Карам Казачинско-Ленского района Иркутской области [120 (19)]
15. Беловодова Валентина Николаевна (1933 г.р.), с. Кеуль Усть-Илимского района Иркутской области [73 (1)]
16. Бельков Владимир Васильевич (1934 г.р.), с. Суво Баргузинского района Бурятии [155 (16)]
17. Березовская Екатерина Ивановна (1928 г.р.), с. Березовка Киренского района Иркутской области [515 (15)]
18. Бояркина Капитолина Терентьевна (1925 г.р.), с. Курумдюкан Газимуро-Заводского района Читинской области [576 (1)], [162 (16)]
19. Брюханова Наталья Васильевна (1927 г.р.), c. Паново Кежемского района Красноярского края [205 (3)]
20. Брюханов Валентин Григорьевич (1931 г. р.), с. Заледеево Кежемского района Красноярского края [396 (1)]
21. Бузина Наталья Поликарповна (1926 г.р.), с. Красный Чикой Красночикойского района Читинской области [158 (16)]
22. Ведерникова Татьяна Васильевна (1921 г.р.), с. Подъеланка Усть-Илимского района Иркутской области [549 (6)], [522 (18)]
23. Верхотурова Елена Гавриловна (1924 г.р.), д. Кода Кежемского района Красноярского края [438 (5)]
24. Верхотуров Михаил Иннокентьевич (1926 г. р.), с. Преображенка Катангского района Иркутской области [182 (23)]
25. Вечеренко Зоя Зиновьевна (1926 г.р.), с. Анга Качугского района Иркутской области [521 (14)], [187 (23)]
26. Винокурова Зинаида Яковлевна (1919 г. р.), с. Знаменка Жигаловского района Иркутской области [555 (23)]
27. Винокуров Михаил Борисович (1930 г.р.), д. Лукиново Жигаловского района Иркутской области [12 (1)]
28. Гаврилова Мария Ивановна (1925 г. р.), проживающей в с. Кривляк Енисейского района Красноярского края [598 (22)]
29. Главинский Прокопий Прокопьевич (1911 г.р.), с. Белоусово Качугского района Иркутской области [99 (13)]
30. Гладких Мария Иннокентьевна (1925 г.р.), д. Вишняково Киренского района Иркутской области [2 (18)]
31. Говорин Иннокентий Николаевич (1931 г.р.), с. Кобляково Братского района Иркутской области [626 (6)]
32. Горяшина Мария Ефимовна (1928 г.р.), с. Посольское Кабанского района Бурятии [157 (16)]
33. Грудинина Клавдия Константиновна (1928 г. р.), с. Альбитуй Красночикойского района Читинской области [100 (22)]
34. Докучаева Кристина Егоровна (1925 г. р.), с. Петропавловское Киренского района Иркутской области [207 (8)]
35. Дубровин Иван Сергеевич (1927 г. р.), с. Баянда Чунского района Иркутской области [343 (4)], [440 (19)]
36. Дубынина Тамара Ивановна (1926 г.р.), с. Кобляково Братского района Иркутской области [622 (20)]
37. Дроздова Серафима Демьяновна (1927 г.р.), д. Лукиново Жигаловского района Иркутской области [241 (5)]
38. Жмурова Анна Михайловна (1924 г.р.), пос. Невон Усть-Илимского района Иркутской области [820 (2)]
39. Жмурова Клавдия Михеевна (1929 г.р.), с. Кеуль Усть-Илимского района Иркутской области [560 (14)], [279 (23)]
40. Зарубина Анна Михайловна (1930 г.р.), c. Кеуль Усть-Илимского района Иркутской области [10 (1)], [471 (1)], [473 (1)], [819 (2)], [137 (3)], [8 (9)], [615 (19)]
41. Зарубина Прасковья Гавриловна (1929 г. р.), д. Фролово Кежемского района Красноярского края [117 (8)]
42. Зарубина Татьяна Семёновна (1923 г.р.), c. Эдучанка Усть-Илимского района Иркутской области [7 (3)]
43. Зарубин Валентин Петрович (1930 г.р.), с. Кеуль Усть-Илимского района Иркутской области [692 (2)]
44. Зарубин Ефим Иннокентьевич (1942 г.р.), с. Ершово Усть-Илимского района Иркутской области [224 (5)]
45. Зарубин Илларион Иннокентьевич (1924 г. р.), пос. Эдучанка Усть-Илимского района Иркутской области [255 (7)]
46. За́яшникова Агриппина Ивановна (1927 г.р.), с. Катаево Петровск-Забайкальского района Читинской области [359 (19)]
47. Зверева Анна Романовна (1930 г.р.), с. Куреть Ольхонского района Иркутской области [970 (2)],
48. Зверькова Ульяна Ивановна (1924 г. р.), с. Чунояр Богучанского района Красноярского края [596 (4)]
49. Зинакова Евдокия Яковлевна (1920 г. р.), с. Машуковка Мотыгинского района Красноярского края [306 (7)]
50. Иванова Капитолина Макаровна (1931 г. р.), с. Карам Казачинско-Ленского района Иркутской области [281 (4)]
51. Кавалерова Елизавета Кузьминична (1921 г. р.), с. Бунбуй Чунского района Иркутской области [554 (8)]
52. Кавалеров Георгий Кузьмич (1922 г.р.), с. Бунбуй Чунского района Иркутской области [153 (16)]
53. Казакова Клавдия Ивановна (1938 г.р.), с. Оймур Кабанского района Бурятии [280 (6)], [472 (9)]
54. Карелина Вера Васильевна (1929 г. р.), с. Батакан Газимуро-Заводского района Забайкальского края [189 (23)]
55. Карнапольцева Елена Михайловна (1924 г.р.), проживающей в с. Косая Степь Ольхонского района Иркутской области [1033 (2)]
56. Карнаухова Евдокия Захаровна (1924 г.р.), пос. Невон Усть-Илимского района Иркутской области [9 (9)]
57. Карнаухов Анатолий Филиппович (1938 г.р.), пос. Невон Усть-Илимского района Иркутской области [47 (18)]
58. Коновалов Анатолий Ильич (1940 г.р.), с. Березняки Нижнеилимского района Иркутской области [139 (6)]
59. Коношанова Александра Георгиевна (1930 г.р.), с. Коношаново Жигаловского района Иркутской области [373 (14)]
60. Константинова Екатерина Никифоровна (1921 г.р.), с. Березняки Нижнеилимского района Иркутской области [340 (18)]
61. Копылов Михаил Иннокентьевич (1923 г. р.), пос. Хужир Ольхонского района Иркутской области [591 (4)]
62. Корниленкова Юлия Ванифатовна (1925 г. р.), с. Бунбуй Чунского района Иркутской области [549 (4)], [161 (16)]
63. Королёв Степан Михайлович (1931 г.р.), с. Нижний Нарым Красночикойского района Читинской области [618 (15)]
64. Кузьмина Варвара Емельяновна (1926 г. р.), с. Ульдурга Тунгокоченского района Читинской области [64 (4)]
65. Кулакова Галина Александровна (1944 г.р.), с. Яркино Кежемского района Красноярского края [104 (9)]
66. Кулаков Степан Яковлевич (1929 г.р.), с. Сыромолотово Кежемского района Красноярского края [231 (9)]
67. Кыштымова Любовь Васильевна (1931 г.р.), с. Посольское Кабанского района Бурятии [261 (6)]
68. Лемешенко Клавдия Михайловна (1923 г. р.), с. Шерагул Тулунского района Иркутской области [193 (23)]
69. Малыгин Николай Петрович (1928 г.р.), с. Читкан Баргузинского района Бурятии [501 (16)]
70. Марков Агей Миронович (1902 г.р.), с. Макарово Киренского района Иркутской области [80 (1)], [717 (20)]
71. Милинчук Мария Сергеевна (1931 г.р.), с. Кеуль Усть-Илимского района Иркутской области [28 (20)]
72. Мирк Геннадий Иннокентьевич (1932 г.р.), с. Преображенка Катангского района Иркутской области [280 (12)], [154 (16)]
73. Михалёв Степан Петрович (1929 г. р.), д. Машуковка Мотыгинского района Красноярского края [433 (23)]
74. Монаков Владимир Петрович (1933 г. р.), д. Балашова Киренского района Иркутской области [138 (22)]
75. Москвина Капитолина Александровна (1929 г. р.), пос. Невон Усть-Илимского района Иркутской области [538 (7)]
76. Москвин Василий Перфильевич (1927 г.р.), пос. Невон Усть-Илимского района Иркутской области [814 (2)], [543 (3)], [22 (12)], [544 (12)], [152 (16)]
77. Муравьев Алексей Петрович (1942 г.р.), с. Инкино Кабанского района Республики Бурятия [98 (19)]
78. Муравьёв Степан Павлович (1923 г. р.), с. Байкало-Кудара Кабанского района Бурятии [536 (7)]
79. Муратова Евдокия Михайловна (1927 г.р.), с. Луговское Газимуро-Заводского района Читинской области [639 (1)]
80. Муратова Мария Астафьевна (1927 г.р.), д. Чонгуль Шелопугинского района Читинской области [25 (6)]
81. Налунина Анна Феропонтовна (1925 г. р.), с. Карам Казачинско-Ленского района Иркутской области [185 (23)]
82. Наумова Тамара Ивановна (1927 г.р.), пос. Казачинское Казачинско-Ленского района Иркутской области [239 (5)]
83. Нестеренко Тамара Сергеевна (1928 г. р.), пос. Чунский Чунского района Иркутской области [587 (4)], [556 (15)]
84. Никулина Валентина Павловна (1938 г.р.), с. Болтурино Кежемского района Красноярского края [553 (11)]
85. Панов Валерий Михайлович (1941 г. р.), пос. Кежма Кежемского района Красноярского края [30 (7)]
86. Паршкова Тамара Михайловна (1939 г.р.), с. Бунбуй Чунского района Иркутской области [541 (13)]
87. Пащенко Георгий Иванович (1925 г.р.), с. Карам Казачинско-Ленского района Иркутской области [808 (2)], [36 (10)], [576 (19)]
88. Пащенко Любовь Алексеевна (1927 г. р.), с. Карам Казачинско-Ленского района Иркутской области [150 (4)], [275 (18)]
89. Петров Григорий Иннокентьевич (1937 г.р.), д. Гогон Качугского района Иркутской области [679 (3)]
90. Пипкина Евдокия Антоновна (1933 г.р.), с. Бунбуй Чунского района Иркутской области [139 (10)], [188 (23)]
91. Погодаева Дора Николаевна (1940 г. р.), с. Усть-Вихорево Братского района Иркутской области [364 (7)]
92. Подымахина Степанида Алексеевна (1912 г.р.), пос. Казачинское Казачинско-Ленского района Иркутской области [400 (1)], [513 (7)]
93. Пономарёва Матрёна Тимофеевна (1932 г. р.), пос. Кежма Кежемского района Красноярского края [415 (8)]
94. Пономарёва Прасковья Ильинична (1910 г.р.), пос. Усть-Карск Сретенского района Читинской области [139 (1)]
95. Попова Таисия Михайловна (1920 г.р.), с. Косой Бык Кежемского района Красноярского края [193 (13)]
96. Потапова Лариса Филимоновна (1927 г.р.), с. Тарасово Казачинско-Ленского района Иркутской области [266 (6)]
97. Потапова Ульяна Вавиловна (1933 г.р.), с. Урлук Красночикойского района Читинской области [311 (10)]
98. Потапов Иван Ермович (1928 г. р.), с. Верхнемартыново Казачинско-Ленского района Иркутской области [57 (9)], [470 (9)]
99. Привалихин Василий Александрович (1934 г. р.), с. Паново Кежемского района Красноярского края [599 (4)], [142 (15)]
100. Пуляевский Николай Ильич (1924 г.р.), c. Петрово Жигаловского района Иркутской области [44 (3)]
101. Распутина Надежда Ферапонтовна (1927 г. р.), с. Кумарейка Балаганского района Иркутской области [453 (8)]
102. Рогова Анна Марковна (1919 г.р.), с. Аляты Аларского района Иркутской области [357 (1)]
103. Роземблит Александр Гаврилович (1933 г.р.), с. Чунояр Богучанского района Красноярского края [575 (5)], [186 (23)]
104. Рудик Нина Петровна (1928 г.р.), пос. Первомайский Мотыгинского района Красноярского края [1270 (2)]
105. Рудых Анна Елиферовна (1932 г. р.), пос. Жигалово Жигаловского района Иркутской области [192 (23)]
106. Рудых Мария Константиновна (1931 г.р.), пос. Жигалово Жигаловского района Иркутской области [198 (20)], [191 (23)]
107. Рукосуева Ксения Ефимовна (1922 г.р.), с. Яркино Кежемского района Красноярского края [623 (20)], [624 (20)]
108. Рукосуев Василий Антонович (1936 г. р.), с. Бунбуй Чунского района Иркутской области [547 (4)]
109. Рукосуев Иван Васильевич (1937 г.р.), с. Яркино Кежемского района Красноярского края [69 (12)]
110. Рукосуев Степан Кондратьевич (1932 г.р.), с. Заледеево Кежемского района Красноярского края [414 (15)]
111. Рюмкина Матрена Нестеровна (1923 г. р.), с. Курумдюкан Газимуро-Заводского района Читинской области [562 (4)]
112. Савватеев Григорий Иванович (1933 г.р.), с. Паново Кежемского района Красноярского края [457 (11)]
113. Саженова Марфа Ивановна (1923 г.р.), с. Карам Казачинско-Ленского района Иркутской области [109 (13)]
114. Сафонов Денис Николаевич (1928 г.р.), с. Карам Казачинско-Ленского района Иркутской области [615 (1)]
115. Сафонов Иван Прокопьевич (1929 г.р.), пос. Карам Казачинско-Ленского района Иркутской области [525 (15)]
116. Сафонов Константин Иванович (1925 г. р.), с. Карам Казачинско-Ленского района Иркутской области [269 (7)]
117. Семёнова Ульяна Екимовна (1942 г. р.), с. Улады Кяхтинского района Республики Бурятия [345 (23)]
118. Сидоров Дмитрий Кириллович (1929 г.р.), с. Архангельское Красночикойского района Читинской области [125 (10)], [161 (10)], [131 (22)]
119. Сизых Афанасия Ивановна (1906 г. р.), с. Селенгино́ Кежемского района Красноярского края [531 (4)], [233 (11)], [541 (23)], д. Фролово Кé́жемского района Красноярского края [654 (21)], [542 (23)]
120. Сизых Владимир Сергеевич (1934 г.р.), с. Кеуль Усть-Илимского района Иркутской области [185 (16)]
121. Сизых Евдокия Михайловна (1927 г. р.), с. Кеуль Усть-Илимского района Иркутской области [552 (7)]
122. Сизых Ефросинья Ивановна (1932 г.р.), д. Ёдорма Усть-Илимского района Иркутской области [596 (5)], [597 (5)]
123. Симухин Григорий Гурьянович (1936 г. р.), с. Оймур Кабанского района Бурятии [535 (7)]
124. Скурихин Гаврил Дмитриевич (1932 г.р.), пос. Пинчуга Богучанского района Красноярского края [226 (16)]
125. Слуцкая Евдокия Григорьевна (1929 г. р.), пос. Чунский Чунского района Иркутской области [584 (4)]
126. Толмачёв Григорий Степанович (1923 г. р.), д. Житово Качугского района Иркутской области [208 (4)]
127. Толстиков Александр Андреевич (1931 г.р.), с. Машуковка Мотыгинского района Красноярского края [1039 (2)]
128. Толстоухова Клавдия Петровна (1916 г. р.), с. Качень Жигаловского района Иркутской области [562 (21)]
129. Томшина Наталья Степановна (1902 г. р.), с. Коношаново Жигаловского района Иркутской области [177 (23)]
130. Тонких Прасковья Дорофеевна (1910 г.р.), с. Бори Сретенского района Читинской области [110 (1)], [145 (11)]
131. Торгашина Екатерина Александровна (1932 г. р.), д. Фролово Кежемского района Красноярского края [432 (7)], [434 (8)], [233 (17)]
132. Третьякова Анастасия Николаевна (1941 г.р.), с. Ермаки Казачинско-Ленского района Иркутской области [590 (20)]
133. Тюрнёва Агния Григорьевна (1918 г.р.), с. Макарово Киренского района Иркутской области [201 (15)], [221 (22)]
134. Унжикова Анастасия Маркеловна (1913 г. р.), с. Верхний Стан Кыринского района Читинской области [600 (4)], [174 (12)]
135. Усольцева Анна Алексеевна (1935 г. р.), с. Паново Кежемского района Красноярского края [531 (7)], [726 (20)]
136. Усольцева Елена Петровна (1922 г.р.), с. Зун-Мурино Тункинского района Бурятии [431 (1)], [184 (23)]
137. Усольцев Алексей Петрович (1932 г. р.), с. Паново Кежемского района Красноярского края [280 (8)]
138. Фаркова Агния Григорьевна (1928 г.р.), с. Ерёма Катангского района Иркутской области [721 (2)]
139. Фаркова Арина Кузьминична (1925 г. р.), с. Ерёма Катангского района Иркутской области [219 (4)], [32 (15)]
140. Фёдорова Анна Петровна (1923 г.р.), д. Байхор Красночикойского района Читинской области [81 (18)]
141. Фролова Нина Ивановна (1928 г.р.), с. Батурино Прибайкальского района Бурятии [159 (16)]
142. Харин Иван Григорьевич (1932 г. р.), пос. Артюгино Богучанского района Красноярского края [179 (23)]
143. Хорошева Мария Степановна (1928 г. р.), с. Макарово Киренского района Иркутской области [220 (22)]
144. Черниговская Улита Семеновна (1915 г.р.), д. Еловка Тункинского района Бурятии [346 (1)]
145. Чеснокова Анна Фёдоровна (1938 г. р.), с. Чадобец Кежемского района Красноярского края [227 (22)]
146. Чубыкина Евдокия Федоровна (1928 г.р.), пос. Хужир Ольхонского района Иркутской области [441 (1)]
147. Чупина Варвара Савельевна (1920 г.р.), с. Кобляково Братского района Иркутской области [341 (5)], [292 (13)]
148. Чупин Максим Александрович (1932 г. р.), с. Кобляково Братского района Иркутской области [346 (7)]
149. Шаманова Настасья Максимовна (1925 г.р.), д. Кумейка Братского района Иркутской области [651 (6)]
150. Шаманский Виктор Калинович (1932 г. р.), с. Бунбуй Чунского района Иркутской области [407 (7)], [271 (15)]
151. Шелковников Петр Константинович (1931 г.р.), д. Алексеевка Качугского района Иркутской области [201 (1)], [95 (13)]
152. Шеметова Галина Александровна (1932 г. р.), д. Обхой Качугского района Иркутской области [183 (23)]
153. Шеметов Сергей Юрьевич (1941 г. р.), с. Белоусово Качугского района Иркутской области [358 (4)]
154. Шендрёнкова Софья Михайловна (1924 г.р.), с. Трактовое Тулунского района Иркутской области [87 (1)], [738 (2)]
155. Шкуренко Мария Васильевна (1938 г.р.), пос. Казачинское Казачинско-Ленского района Иркутской области [186 (1)]
156. Шуринова Тамара Григорьевна (1935 г. р.), пос. Чунский Чунского района Иркутской области [537 (7)]
157. Юрьева Елена Иннокентьевна (1915 г.р.), д. Курья Катангского района Иркутской области [525 (3)]
158. Юрьева Муза Степановна (1939 г.р.), д. Жданово Катангского района Иркутской области [525 (1)]

Современное состояние объекта

С пуском каскада ГЭС большая часть посевных площадей, а также старожильческих сёл, располагавшихся по Ангаре, были затоплены, жители переселены, уклад их жизни изменён (в том числе в части хлебопашества и мукомольного промысла). С развитием промышленного производства муки исчезла необходимость в самостоятельном её производстве на территории Байкальской Сибири в прежних объёмах. Это привело к исчезновению промысла в традиционном виде. В настоящее время ведётся выращивание злаковых культур в небольших объёмах, мука производится на современном оборудовании.

Способы и формы передачи традиции

• Передача осуществляется внутри населенного пункта, от хозяина к хозяину, от старших к младшим внутри одной семьи и т.д.
• Фиксация объекта в Реестре объектов нематериального культурного наследия Иркутской области, размещенном на сайте ГБУК ИО «Региональный центр русского языка, фольклора и этнографии»
• Фиксация сюжетов о мукомольном промысле в виде устных рассказов старожилов в «Словаре говоров русских старожилов Байкальской Сибири» (тома 1 – 23).
• Профессор Г.В. Медведева с 80-х гг. XX века по настоящее время использует сведения о данном виде промысла в курсе лекций в ФГБОУ ВО «Иркутский государственный университет».
• Экспозиция «Каскад водяных мельниц» в ГАУК Архитектурно-этнографическом музее «Тальцы». Мельницы из села Владимировка Братского района. Одна принадлежала селу Владимировка, две другие — соседним селам. Мельницы вывезены экспедицией, организованной автором проекта архитектурно-этнографического музея, архитектором Г.Г. Оранской и отреставрированы.

Формы сохранения и использования объекта в деятельности учреждений культуры

Сотрудники ГБУК ИО «Региональный центр русского языка, фольклора и этнографии» включают информацию о мукомольном промысле русских крестьян Байкальской Сибири в тематические занятия, мини-лекции, интерактивные беседы со школьниками, гимназистами, лицеистами Иркутска.

Сотрудники ГАУК Архитектурно-этнографический музей «Тальцы» регулярно проводят экскурсии по экспозиции «Каскад водяных мельниц» для посетителей музея. Также посетители могут ознакомиться с экспозицией самостоятельно.

Источники информации:

Литература

1. Быт и искусство русского населения Восточной Сибири. Часть 1. Приангарье. — Новосибирск: Наука, 1971 – 234 с.
2. Заяц, И. С. Водяные и ветряные мельницы северо-западного региона России. История и перспективы сохранения. Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата архитектуры (скачан)
3. Козьмин, Н. Н. Существует ли кустарная промышленность в Иркутской губернии? [Текст] : (Составл. на основании ответов корреспондентов Отдела в 1899 и 1901 году) / Н. Н. Козьмин ; Имп. Рус. Геогр. О-во, Вост.-Сиб. отд. — Иркутск : Паровая типо-лит. П. И. Макушина и В. М. Посохина, 1904. — 53 с.
4. Люцидарская, А. А. Мельницы сибирского региона в XVII веке как знаки становления и развития мукомольного производства. Текст научной статьи по специальности «История и археология». [Электронный ресурс]. – Электрон. текстовые дан. – Режим доступа: Сайт «Киберленинка», свободный https://cyberleninka.ru/article/n/melnitsy-sibirskogo-regiona-v-xvii-veke-kak-znaki-stanovleniya-i-razvitiya-mukomolnogo-proizvodstva Загл. с экрана. – Описание основано на версии, датир.: май 15, 2021.
5. Нефедьева, А. К. Мукомольный промысел в Среднем Приангарье (конец XIX — начало XX вв.). //Тальцы : архитектура, этнография, история, топонимика, филология : науч.-попул. иллюстрирован. журн. / Архитектурно-этногр. музей «Тальцы». — Иркутск, 1997, № 1 (2) — С .3-9.
6. Сабурова, Л.М. Культура и быт русского населения Приангарья (конец XIX – XX в.). – Л.: Наука, 1959 г. – 280 с.
7. Сибирские названия мельниц / сост. С. А. Гурулев. //Тальцы : архитектура, этнография, история, топонимика, филология : науч.-попул. иллюстрирован. журн. / Архитектурно-этногр. музей «Тальцы». — Иркутск : 1997, № 1 (2) — С .18-19.
8. Шахеров, В. П. Земледельческие занятия и промыслы населения Иркутской губернии в ХVII — начале ХIХ вв. Текст научной статьи по специальности «История и археология». [Электронный ресурс]. – Электрон. текстовые дан. – Режим доступа: Сайт «Киберленинка», свободный https://cyberleninka.ru/article/n/zemledelcheskie-zanyatiya-i-promysly-naseleniya-irkutskoy-gubernii-v-hvii-nachale-hih-vv Загл. с экрана. – Описание основано на версии, датир.: май 10, 2021.
9. Шерстобоев, В.Н. Илимская пашня. Т. 1: Пашня Илимского воеводства XVII и начала XVIII века. — Иркутск: Иркут. кн. изд-во, 1949. — 600 с.
10. Шерстобоев, В.Н. Илимская пашня. Т. 2: Илимский край во II—IV четвертях XVIII в. — Иркутск: Иркут. кн. изд-во, 1957. — 673 с.

 Архивы

1. Личный архив Г.В. Медведевой.
2. Архив Педагогического института Иркутского государственного университета.

Фонды

Записи аудио- и видеоматериалов с устными рассказами, письменная фиксация, фотографии хранятся в фондах ГБУК ИО «Региональный центр русского языка, фольклора и этнографии» (г. Иркутск, ул. Халтурина, д.2).

Тексты 01. «Тексты устных рассказов о мукомольном промысле русских старожилов Байкальской Сибири». Автор фиксации: директор ГБУК ИО «Региональный центр русского языка, фольклора и этнографии», профессор, доктор филологических наук Медведева Галина Витальевна. 1979-2014 гг. Место фиксации: Иркутская область, Красноярский край, Забайкальский край, Республика Бурятия. Место хранения: ГБУК ИО «Региональный центр русского языка, фольклора и этнографии» по адресу: Иркутск, ул. Халтурина, 2. Публикация: Афанасьева-Медведева Г. В. Словарь говоров русских старожилов Байкальской Сибири.

Авторы/Составители

Исследователь, хранитель, эксперт, ответственное лицо – Галина Витальевна Медведева, директор ГБУК ИО «Региональный центр русского языка, фольклора и этнографии».

Составители описания ОНН: сотрудники ГБУК ИО «Региональный центр русского языка, фольклора и этнографии» Н.А. Напартэ, И.Г. Никулина, М.А. Матюшина.

Сведения, сопровождающие фотоматериалы:

Фото 01. Домашняя мельница. Автор фиксации: Галина Витальевна Медведева, 1985 г., поселок Кежма Кежемского района Красноярского края. Место хранения материалов: личный архив Г.В. Медведевой [364 (3)].

Фото 02. Мельница. Автор фиксации: Галина Витальевна Медведева, 1990 г., село Грузновка Жигаловского района Иркутской области Место хранения материалов: личный архив Г.В. Медведевой [908 (8)].

Фото 03. Верхняя часть мельницы. Автор фиксации: Галина Витальевна Медведева, 1990 г., село Грузновка Жигаловского района Иркутской области. Место хранения материалов: личный архив Г.В. Медведевой [909 (8)].

Фото 04. Решётчатое окно мельницы. Автор фиксации: Галина Витальевна Медведева, 1990 г., село Грузновка Жигаловского района Иркутской области. Место хранения материалов: личный архив Г.В. Медведевой [910 (8)].

Фото 05. Жернова — каменные круги для размола зерна. Автор фиксации: Галина Витальевна Медведева, 1990 г., село Грузновка Жигаловского района Иркутской области. Место хранения материалов: личный архив Г.В. Медведевой [911 (8)].

Фото 06. Ручная мельница. Автор фиксации: Галина Витальевна Медведева, 1987 г., село Урлук Красночикойского района Читинской области. Место хранения материалов: личный архив Г.В. Медведевой [912 (8)].

Фото 07. Фрагмент ручной мельницы (жернова). Автор фиксации: Галина Витальевна Медведева, 1987 г., село Урлук Красночикойского района Читинской области. Место хранения материалов: личный архив Г.В. Медведевой [913 (8)].

Фото 08. Анастасия Ивановна Фёдорова (1934 г.р.). Автор фиксации: Галина Витальевна Медведева, 1987 г., село Урлук Красночикойского района Читинской области. Место хранения материалов: личный архив Г.В. Медведевой [914 (8)].

Фото 09. Ручное жёрно / жёрнов / жёрново — каменный парный круг, служащий для раздробления (помола) зерна. Автор фиксации: Галина Витальевна Медведева, 1997 г., деревня Аталанка Усть-Удинского района Иркутской области. Место хранения материалов: личный архив Г.В. Медведевой [25 (20)].

Фото 10. Жернова́я крупору́шка / крупору́ша с набитыми гвоздями, служащая для приготовления крупы из зёрен. Автор фиксации: Галина Витальевна Медведева, 1997 г., деревня Аталанка Усть-Удинского района Иркутской области. Место хранения материалов: личный архив Г.В. Медведевой [26 (20)].

Фото 11. Жернова́я круподёрка. Автор фиксации: Наталия Александровна Напартэ, 2021 г., село Никилей Качугского района Иркутской области. Место хранения материалов: ГБУК ИО Региональный центр русского языка, фольклора и этнографии, г. Иркутск, ул. Халтурина, д.2.

Фото 12. Верхняя половина круподёрки. Автор фиксации: Наталия Александровна Напартэ, 2021 г., село Никилей Качугского района Иркутской области. Место хранения материалов: ГБУК ИО Региональный центр русского языка, фольклора и этнографии, г. Иркутск, ул. Халтурина, д.2.

Фото 13. Нижняя половина круподёрки. Автор фиксации: Наталия Александровна Напартэ, 2021 г., село Никилей Качугского района Иркутской области. Место хранения материалов: ГБУК ИО Региональный центр русского языка, фольклора и этнографии, г. Иркутск, ул. Халтурина, д.2.

Фото 14. Детали круподёрки – кожаная обеча́йка и лето́к с отводной трубкой для муки. Автор фиксации: Наталия Александровна Напартэ, 2021 г., село Никилей Качугского района Иркутской области. Место хранения материалов: ГБУК ИО Региональный центр русского языка, фольклора и этнографии, г. Иркутск, ул. Халтурина, д.2.

Фото 15. Каскад водяных мельниц, перевезённых из с. Владимировка Братского района Иркутской области (музей «Тальцы», экспозиция «Каскад водяных мельниц»). Автор фиксации: Наталия Александровна Напартэ, 2021 г., Архитектурно-этнографический музей «Тальцы», 47-ой км. Байкальского тракта. Место хранения материалов: ГБУК ИО Региональный центр русского языка, фольклора и этнографии, г. Иркутск, ул. Халтурина, д.2.

Фото 16. Лестница на второй этаж водяной мельницы, перевезённой из с. Владимировка Братского района Иркутской области (музей «Тальцы», экспозиция «Каскад водяных мельниц»). Автор фиксации: Наталия Александровна Напартэ, 2021 г., Архитектурно-этнографический музей «Тальцы», 47-ой км. Байкальского тракта. Место хранения материалов: ГБУК ИО Региональный центр русского языка, фольклора и этнографии, г. Иркутск, ул. Халтурина, д.2.

Фото 17. Желоб для воды, идущий к мельнице, перевезённой из с. Владимировка Братского района Иркутской области (музей «Тальцы», экспозиция «Каскад водяных мельниц»). Автор фиксации: Наталия Александровна Напартэ, 2021 г., Архитектурно-этнографический музей «Тальцы», 47-ой км. Байкальского тракта. Место хранения материалов: ГБУК ИО Региональный центр русского языка, фольклора и этнографии, г. Иркутск, ул. Халтурина, д.2.

Фото 18. Ко́жух и вертикально расположенное водяное колесо мельницы, перевезённой из с. Владимировка Братского района Иркутской области (музей «Тальцы», экспозиция «Каскад водяных мельниц»). Автор фиксации: Наталия Александровна Напартэ, 2021 г., Архитектурно-этнографический музей Тальцы, 47-ой км. Байкальского тракта. Место хранения материалов: ГБУК ИО Региональный центр русского языка, фольклора и этнографии, г. Иркутск, ул. Халтурина, д.2.

Фото 19. По́став водяной мельницы, на котором расположены жернова́ из гранита, жи́тник, сово́к, самотря́с. Отверстие в центре подвижной половины жернова – жа́бка. Мельница перевезена из с. Владимировка Братского района Иркутской области (музей «Тальцы», экспозиция «Каскад водяных мельниц»). Автор фиксации: Наталия Александровна Напартэ, 2021 г., Архитектурно-этнографический музей «Тальцы», 47-ой км. Байкальского тракта. Место хранения материалов: ГБУК ИО Региональный центр русского языка, фольклора и этнографии, г. Иркутск, ул. Халтурина, д.2.

Фото 20. Ларь и подве́с для крепления мешка для муки в помещении водяной мельницы, перевезённой из с. Владимировка Братского района Иркутской области (музей «Тальцы», экспозиция «Каскад водяных мельниц») Автор фиксации: Наталия Александровна Напартэ, 2021 г., Архитектурно-этнографический музей «Тальцы», 47-ой км. Байкальского тракта. Место хранения материалов: ГБУК ИО Региональный центр русского языка, фольклора и этнографии, г. Иркутск, ул. Халтурина, д.2.

Фото 21. Печь-каменка в жилой части помещения для отопления водяной мельницы зимой. Мельница перевезена из с. Владимировка Братского района Иркутской области (музей «Тальцы», экспозиция «Каскад водяных мельниц»). Автор фиксации: Наталия Александровна Напартэ, 2021 г., Архитектурно-этнографический музей «Тальцы», 47-ой км. Байкальского тракта. Место хранения материалов: ГБУК ИО Региональный центр русского языка, фольклора и этнографии, г. Иркутск, ул. Халтурина, д.2.

Примечание:

Тексты. В квадратных скобках обозначены: первой цифрой – номер текста, второй цифрой – номер тома «Словаря говоров русских старожилов Байкальской Сибири», в котором этот текст опубликован. Например, [450 (21)] – 450 – номер текста, 21 – номер тома.

Фотографии. В квадратных скобках обозначены: первой цифрой – номер фотографии, второй цифрой – номер тома «Словаря говоров русских старожилов Байкальской Сибири», в котором эта фотография опубликована. Например, [550 (21)] – 550 – номер фотографии, 21 – номер тома.

В круглых скобках обозначены: цифрой – номер страницы источника в разделе «Литература», буквами – фамилия автора цитируемого текста. Например, (Нефедьева, с. 4) – с. 4 – номер страницы, Нефедьева  – фамилия автора.