Осенние рыболовные выставки на Ангаре и её притоках (в устных рассказах русских старожилов Байкальской Сибири)

Выставка (выездка, боёвка, бой) – особый  способ осеннего лова осетровых на реке Ангаре, при котором рыбаки — представители разных деревень — в один и тот же день приплывали на лодках к определённому месту, где под водой находились зимовальные ямы, все лодки ставили в ряд поперёк Ангары, одновременно начинали лов рыбы. Осенний лов осетровых был частью традиционных годовых промысловых работ для жителей деревень, расположенных на Ангаре и других сибирских реках. Старики говорили, что «испокон веков было так» [46(10)].

Традиционно рыболовство было одним из основных промыслов русских старожилов, проживавших на берегах р. Ангары и её притоков. «На р. Ангаре в 1897-1898 годах в пределах Братского района вылавливалось стерляди и осетра 1300 ц., а в Нижне-Илимском районе свыше 4000 ц.» (5, С. 4).

«Участок Ангары до Братска и ниже до Енисея является местом, где обитает стерлядь и осётр. По Ангаре, выше Братска, стерлядь встречается редко, осётр же поднимается довольно высоко. Нередко вылавливают осетров в пределах Усть-Удинского и Балаганского районов, и есть, например, случаи поимки осетра около устья р. Белой. В большом количестве стерлядь заходит в р. Оку (левый приток Ангары), где она также является объектом промысла, туда же заходит и осётр. В р. Илим (правый приток Ангары) красная рыба не заходит». (5, С. 5-6).

Наблюдение старожилов за сезонным поведением рыбы привело к появлению различных способов лова, применению наиболее уловистых снастей и орудий лова.

В течение года красная рыба перемещалась по Ангаре 3 раза, от её сезонного расположения зависел способ лова. Красная рыба располагалась на зимовку на ямах, которые назывались «зимовальные». Это углублённые участки речного русла, расположенные внизу порогов. Также поздней осенью рыба могла встать на плесах – местах со спокойным течением. «Стерлядь она в октябре на яму идёт зимовать. Медведь ложится в берлог в октябре месяце, и в это же время идёт стерлядь на яму. Она там становится по ранжиру, как солдат…Яма — это же самая глубь, глубокое место». [46(10)]. Готовящаяся к спячке рыба стояла в зимовальных ямах «плотяком» — то есть располагалась близко друг к другу в несколько слоев. «По всёй Ангаре ямы эти зимовальные. Вот здесь, в Невоной, были ямы, и так туда, ниже Тушамы, и в Кеуле. А у нас вот против нашего острова нигде ям не было, а вот уже в Бадарме, туды выше Бадармы — были, километра четыре. И наши туды вот сизовские и бадарминские ходили все на те ямы. Она там вставала на ямы, они дружные, вот эта стерлядь-то, как мокчёны. Там — киш их, на ямах-то! И оне вот так стоят, друг на дружке, ложатся в зиму. Плотяком».  [211 (1)]

Старожили рассказывали, что осенью красная рыба спокойней, чем весной, но от этого её лов не становился легче. [503(4)]

Рыбный промысел на Ангаре и её притоках осложняло неодинаковое достоинство рыбных угодий и краткость промыслового времени. Поздняя осень в этой местности – время холодов и сильного ветра. Рыболовство на бурной, порожистой, холодной реке было делом рискованным. Рыбака могло утянуть из лодки зацепившейся за одежду снастью, случалось разбить лодку о камни. Требовалась физическая сила, выносливость, сноровка и слаженность работы.

 «Много надо имѣть привычки къ водѣ, нужно быть хорошо освоеннымъ съ порогомъ, требуется обладанiе безразсудною отвагою, доводящей до полнаго пренебреженiя къ своему здоровью, даже къ жизни, чтобы рѣшиться промышлять рыбу острогою въ Шаманскомъ порогѣ въ осеннюю стужу…Тяжелая нужда побуждаетъ, однако, къ тому ангарскихъ рыболововъ». (9, С. 44).

Осенние рыболовные выставки отличались рядом особенностей:

1. Сезонность и продолжительность

Рыболовные выставки начинались в середине октября, «до шуги». Картошку выкопали до выездки, а после неё мужики уходили в лес на охоту. «Боевали рыбу именно четырнадцатого октября в Покров, не раньше, не позднее».  [15(16)]

Продолжительность выставки – по 2 недели. В некоторых рассказах – три недели.  «[— Василиса Александровна, а сколько в Заимке жили вы? — Собир.].

Ну, недели две ли три ли. Костры жгли на берегах. Варили, готовили всё на таганке, на костре <…>. Там был старшой, бригадир». [49 (5)]

2. Коллективность

Такая рыбалка называлась съезжей. «Но. Три деревни съезжались осенью. Съезжая рыбалка была. Воробьёво, Закурдаево, Банщиково. Это осенью на выездки ездили, вот они съезжались все сюда. А там, в Воробьёво, такого не было, и в Закурдаево, нигде». [293(9)]. Рыбаки собирались со всех окрестных деревень. В рассказах упоминается различное количество участников выставок. 200-300 лодок на Антоновском плёсе. «А осень-то туда на выставки ходили, к Антоновскому плёсу, там яма была и плёсо было. Осенние выставки, вот оне были и за Ершовой. Там порог большой был, под порогом яма была зимовальная, она там собиралася, красна рыба (…). Ершовский порог. Счас-то его нету, его затопило. ГЭС-то когда строили, затопило. А раньше-то — у-у-у! — там вся Ангара собиралаша на эту на выставку. Вот в октябре месяце. Двести или триста лодок ставили. С Каты вот, с Черновой, с Берязовой, с Ёдормы ходили, с Тушамы, Невоной, Кеуля ходили. Ну, мы тоже были. У всех ловушки, перемёты, самоловы».  [474(1)]. До 700 лодок на Аплинском пороге, до 500 лодок на Ершовском пороге, Шаманском пороге. [46(10)]. Каждый порог и шивера отличались степенью уловистости, от этого зависело количество участников ловли в их акватории.

В советский период существовала практика формирования рыболовецких бригад от каждого колхоза для участия в осенних выставках для государственных нужд.

3. Особые принципы организации

Осенний лов рыбы регулировался обычным правом как занятие коллективное. Его отличала чёткая организация на принципах справедливости, рациональности и целесообразности.

На начало лова был закон. Старики предварительно ездили на яму, слушали, где рыба «играет». «И вот потом ездят старик или два старика, слушают, где она играт. Она не везде, только на яме, ага. Оне зачинают готовиться, уже всё, рыба на этой яме есть». [816(2)].

Яму начинали охранять за месяц до начала лова, с конца сентября. «Примерно восемнадцатого — двадцатого сентября начинают яму охранять, со средины сентября месяца уже охраняют яму. Никого не пускают. Надо, чтоб не было стукотни, не выпугать. Быват, что стучать будут, и рыба может с этого места уйти. И потому яму охраняли до выставки. Уже за месяц до выставки яма охраняется. Место ямы само обозначатся бакенами. И два-три человека, раньше старики. Раньше порядка было ешшо больше. На этом месте никто не имел права ни рыбачить, два-три километра рядом к яме, никто. Хоть ты дьявол, хоть ты Бог, хоть ты сам градоначальник  — никто не имел права! Сюда съезжаются со всего района, даже с двух-трёх районов (…)». [46(10)]. Рядом с ямами по берегам не разрешалось рубить деревья, чтобы не потревожить рыбу раньше времени.

Участники выставки располагались по берегу реки на стоянку. Это место называлось гуливун. «Разбивали гуливун. Гуливун — это место, где… место, где располагается, называется гуливун. Вот гуливун, например, был, может быть, там сто метров, может быть, даже больше. На равном расстоянии друг от друга ставили палатки, у кого были. Кто под лодкой ночевал, так тоже можно было. Гуливун разбивали на столько частей, сколько будет участников этого спектакля. Пусть там тридцать лодок съехалось, вот тридцать — гуливун был на тридцать вот таких мест». [5(16)].

«[— Сколько вас там человек на берегу стояло? Вот вы там одной деревней, да, стояли? Рядышком другой? — Собир.].

Но-но. Огнишша так вот по берегу скрозь. Огнишша! Таганы кипят, уху варят, чай, дымки кругом». [27 (4)].

Всем процессом ловли руководил старший. В дореволюционный период это было должностное лицо, например волостной староста. В советский период старший избирался участниками выставки.  «Староста (назначали старшего, он руководил вот этой выставкой)». [474(1)]. «Изначально, когда руководил миром староста. Это до советской власти это так, как это было». [5 (16)].

В период выставки на ямах на ночь ставили сторожей, чтобы никто не ставил самоловы. «Там сторожа, два сторожа ставят на эту яму, чтоб никто не ставил самоловы. Ночью сторожат. А как же? А так приедешь — не поставишь. Вот оне сторожат там сидят».  [28(4)].

В случае, если при организации ловли некоторым рыбакам отводилась роль разбивающих яму, то им платили с общего улова. «Разбивают яму, человек десять, лодок пять, берут заслонку, кирпичи, хлопают в ведра или что есть, сверху. И надо, чтоб она пошла вниз. Им за это платится с обшшего улова». [46(10)].

Был рыбацкий совет, который определял судьбу нарушителей правил лова. «Одна лодка могла выставить пять связок, не больше. А если узнают, сразу отберут. И вплоть до того, что выдворят. Там рыбацкий совет, всё. Испокон веков было так. За нарушение, за воровство — не дай Бог!» [46(10)]. Наказание за нарушение правил регулировалось общим правом. Порой достаточно сурово. «А если яму нарушишь, бывало, что воровски ловили, дак накажут: свяжут, в лодку бросят [с рыбалки. — Г. В. А.-М.] и под порог сплавят. Переплывёт [порог. — Г. В. А.-М.] если, будет жить». [474(1)]. Также могли забрать или уничтожить снасти.

Было организовано перемещение выставки сверху вниз по течению реки от ямы к яме.

4. Применение орудий лова

Техника лова отличалась в зависимости от топографии зимовальных ям. Где-то ставили продольные, где-то поперечные самоловы, где-то использовали острогу либо адур.

«Самолов – орудие отбирающего типа, т.е. отлавливает рыбу определённых промысловых размеров в зависимости от величины крючка». (5, С.27).

Применяли поперечные и продольные самоловы. «Продольные самоловы устроены проще и выставляются по течению реки, они применяются на больших глубинах, на ямах, на местах с более быстрым течением воды. Поперечные самоловы устроены сложнее и выставляются поперёк реки на участках с более замедлённым течением.

Продольный самолов имеет «хребтину» (встёжку), поводки (к которым подвязывают уды), якорную верёвку-(«якорник»), хвостец (верёвку, соединяющую хребтину, лежащую на дне с большим деревянным наплавом, плавающим на поверхности воды), наплав, якорь, кибасы (каменные грузила для утяжеления «хребтины»), самоловные уды – крючки, «бакулки» (шашки)». (5, С.17-18). «И на ямы, она когда собиратся осенью, в этот момент ставили самоловы, ловили её. Наживки никакой не было, просто самоловы, и всё. Там якоря были. Связка была… Поперечник был, поперёк течения ставился, а связка по течению ставилась. Вот отделишь эту, поперечник, допустим, сто шестьдесят — семьдесят стерлядей на самолове на этом». [293(9)].

«Поперечный самолов, в отличие от продольного, имеет на такой же хребтине длиною 40 м в два раза большее количество крючков…имеет 2 тяжёлых якоря и два больших наплава». (5, С. 24). «Вот её замёты. Это называется поперечники. Поперечники. Самолов-поперечник. Поперёк Ангары два якоря кидают. Сразу один якорь, поперечником растягывают, потом кидают второй якорь. Поперёк Ангары. Это там по сто двадцать уд, по сто сорок бывает». [212(17)].

«Самоловные уды-крючки, применяемые на Ангаре, бывают разной величины и формы…Раньше широко применялись кованые крючки, которые и теперь употребляются некоторыми старыми рыбаками». (5, С.21). Уды делались из стальной проволоки, которую некоторые рыбаки закаливали. На уду надевалась пробка-поплавок, чтобы поднимать её вверх и удерживать на уровне хода рыбы. Пробка изготавливалась из коры лиственницы, сосны, берёзы.

«Дак видно, как оне, эти пробки-то, одеты на удах-то, на этом на изгибу-то, дак пробка-то её же под верьх поднимает, пробка-то лёгонькая. А пробки-то делали с листвени или с сосны, с толстой коры, отпачивали, видимо, её, отрезали, обшаркивали и прямо к уде приделывали. Протыкали и делали поводочек или как ли уж это, в эту пробку-то нитку-то продергивали.

[— И за эту нитку вот к уде приделывали, да? — Собир.].

Так вот, допустим, слаживает, так вот эта нитка. И, допустим, и вот так её одевали на уду, чтоб она вот так попадала. Вот так вроде, вот на сгибу на уде-то держалася пробка-то». [49 (10)].

Назначение наплава (наплыва) – показывать местонахождение самолова и принадлежность его тому или другому владельцу. «Ну, там когда вот боюют, то там, где бросили, кончается второй якорь, там отпускали наплав, ну, там метра двадцать, такое брёвнышко заострённое, за верёвочку привязанное, что место уже вроде занято, чтоб другие не наметались на меня. И потом выбирать, каждый знает, где мой наплыв».  [5(16) ]. На каждой связке была своя метка. По ней определяли хозяина связки. «А у кажного свой знак на наплаву. У кажного своё пятно, всяки зарубки». [27(4)].

В некоторых местах красную рыбу в этот период били острогой либо адуром [291(9)], [46(10)], [292(9)], [399(10)], [92(15)].

«Острога состоитъ изъ гладкаго древка, длиною отъ 2 до 4 саж., на концѣ котораго насаживается желѣзный наконечникъ въ 4—5 вер. длиною, имѣющій съ одной стороны трубочку для вставки древка, съ другой 3—4 острія съ зазубрамн на обѣ стороны. Этимъ орудіемъ поражаютъ рыбу, находя ее въ глубинѣ воды. Стоимость остроги опредѣляется въ 35—45 коп.

Адура имѣетъ древко разной величины и нѣсколько иной, чѣмъ у остроги, желѣзный наконечникъ: крайнія отъ трубочки острія удлинены и выгнуты дужкою, къ нижнему концу сближены и увѣнчаны однобортными зазубрами; кромѣ нихъ есть еще три внутреннія острія, нѣсколько укороченный и вполнѣ сходныя по формѣ съ остріями остроги. Адурой мечутъ въ рыбу, какъ и острогой, и употребляютъ ее, какъ багоръ, при зимнемъ ловѣ рыбы, тогда самое желѣзко дѣлается болѣе тяжелымъ и древко толще. Стоимость малой адуры опредѣляется въ 50—70 коп., большой въ 80 коп.—1 р. 20 коп.». (9, С.26).

В XX веке конструкция используемых в рыболовстве на Ангаре и её притоках остроги и адура не претерпела значительных изменений.

5. Порядок лова

Лов рыбы начинался по сигналу старшего. «Был староста, Мотыгинского района староста, ну, какое-то должностное лицо. У него была берданка, он подавал сигнал, все уже вот так… Вот он стреляет раз, один раз — значит, подняли все вёсла, два — занесли все вёсла, и три — уже раз! — и все устремляются». [5 (16)].

Сначала рыбу надо было разбудить, чтобы она двинулась с места. Это действие называлось выбуживанием. Выбуживали (подымали) рыбу шумом лодок, бросали в воду камни, туески из-под дёгтя, навоз, пихту, связки багульника, коровьи кожи, пропитанные дёгтем, стреляли, играли на инструментах.

«Там специальные, значит, такие на шестах были сделаны, которые создают в воде шум. И на гармошках, и на всяком инструменте играют, и эту рыбу подымают». [511(16)].

 «Нарочи шумят, выбуживают рыбу. Которы камни бросают, которы дак стреляют с ружей, чтоб её выбудить-то. А которы бросают в воду туески из-под дёгтя, которы навоз бросают. Она же запаха-то боится. Она потом подыматся наверх. Вот «будить» называтся». [492(1)].

Чтобы рыба не ушла вверх, сторожа шумели выше по течению. «А если рыба поднимется вверх, то она может уйти с этой ямы.

[— А что делали, чтобы она не ушла? — Собир.].

Сверху все эти шумы-гамы. Весь шум сверху. Всё в воду бросают, всё в воду. С лодок, с берегов. Там же люди, сторожа. Вот пятьдесят лодок. Они из общего… ну, сколько добыли все пятьсот человек, мы им платим ровную долю. А людей называли сторожа. Они ровно в назначенное время (…)». [46(10)].

От берега гребли в сторону ямы, бросали самоловы.

Подбросы ставили вокруг ямы, на тот случай, если рыба будет расходиться от ямы не вниз по течению. «Самоловы вот таки вот, поперешники. На подбросы кругом так ставили. Если рыба расходится — она попадает туда».  [27(4)].

Если для красной рыбы применяли поперечные самоловы, то обычно в лодке находились муж, жена (либо свёкор и невестка, отец и дочь), также там мог находиться помощник – «недолеток». [492(1)]. Чаще всего мужчина грёб, так как надо быть «мочным» на быстрой реке [46(10)] и выбрасывал снасть. «Женщина на корме гребла и правила. Два человека. Мушшина сидел в носу, выбрасыват ловушки-то, а женска — на корме. Женска на корме гребла, а мушшина — в гребях, грёб. Как доезжат до ямы-то и, где ловушку-то ставить, всё — весла бросат и выбрасыват ловушку. А женска на корме сидит правит (…)». [27(4)].

«…Где ловят продольными самоловами – поставить и обслужить самоловы может один человек, пользуясь для управления лодкой «самоправом» — особым веслом, прикреплённым к корме». (5, С.29).

В некоторых рассказах упоминается об организации ловли по 10 лодок («ярусом») на 1 выезд, но в большинстве случаев выезжали одновременно все лодки. В этот момент успех зависел от силы и сноровки рыбаков. Надо было успеть, преодолевая течение, быстрее других добраться до ямы, в зависимости от типа самоловов выставить их по течению или поперёк реки, правильно развернув лодку, не запутав снасти и не попав на самоловы соседей. При этом уберечь снасти и лодку от поломок, и не подвергнуть свою жизнь и жизни других опасности.

«Самоловы высматривают один раз в сутки – рано утром». Технология «высмотра» продольных и поперечных самоловов отличалась. (см. подробнее 5, С.34).

Если во время просмотра самоловов обнаруживались дефекты, то после обеда рыбаки выезжали на «облаживание» — просмотр и ремонт самоловов на реке. «Ездили, смотрели — «облаживают» называтся». [474(1)].

Острогой красную рыбу могли бить с лодки, либо «с плит». «Раньше красную рыбу добывали острогами. Ездили на выездки, на лодках по шуге уезжали на ямы. На веслах, ну, греби были. Вот на лодках туда по шуге переедешь, баграми подцеплялися, чтоб пройти эту прошшелину, чтоб проехать. Шуга-то плотная была. Приедешь, утром там её острогами били. Стоишь и с хвоста начинашь.

[— С хвоста? — Собир.].

Но. Она же плотом стояла. Длинные ряды её. Голова у ряда и хвост. Много было рыбы». [292(9)]. На острогу попадалось несколько рыб за один удар.

Использование остроги во время выставок описано в рассказах под номерами [291(9)], [46(10)], [292(9)], [399(10)], [92(15)].

Ловили рыбу вплоть до её полного истребления либо ухода уцелевших особей с места лова. Затем перемещались к другой яме или плёсу, и процедура повторялась вновь.

6. Сбыт, хранение, употребление улова

Улов погружали в лодку, в садок, садили на куканы на шаглы за веревку. А мы её опеть на шаглы (назывался на кукан, на верёвочку) — и в воду. И вот потом, видишь, что много добыли, плавишь её домой.  [76(4)]. Рыбу могли транспортировать домой сразу, посадив на куканы, а затем возвращаться на место лова, если населённый пункт находился недалеко от места лова.

Также для временного хранения на реке и транспортировки использовали садок до 4 метров длиной и 1 метра высотой (он изготавливался из дерева).

«Старики делали большие садки, примерно вот длиной с мою кухнишку.

[— Метра четыре, да? — Собир.].

Но. Длинные. И от таки вышиной.

[— Вышиной метр. — Собир.].

Полукруглы вот таки, из деревянных вот таких дошшечек.

[— Как штакетник делали, да? — Собир.].

Но. Токо потоне маленько. Вот из таких делали эти садки. И добывали рыбу и её садили вот в эти садки. А эти садки стояли прямо в воде у берега. И вот когда надобывают вот этот садок полный, и плавили его в этих садках, скрозь от Ершовой плавили на Усть-Илим. Она там живьём прямо.

[— А садки тоже бечевой тянули? — Собир.].

За лодку привязывали, так и плыли». [27(4)]

Садок мог изготавливаться из железной сетки. «Ты приедешь и сразу тут по очереди сдаёшь рыбу, её отпускают в садок, ну, в воду, чтоб она не пропадала. Жалезной сеткой было обнесёно по берегу, вот так, чтоб она не уходила. А тут сразу её разделывают, солят». [49(5)].

«Для этих же целей использовали коробам, плетёные из черёмуховых прутьев. Или вот короба с черемошнику раньше плели, тонкой черемошник, и короб плятётся. С чарёмухи и с тальника. И вот эту рыбу хранили в них». [695(19)].

Рыба добывалась как в личных целях, так и на продажу, и для нужд государства. «Рыбзавод был. В Воробьёвой стоял рыбзавод, вот, это ещё до пятьдесят пятого года. С Банщикова привозили рыбу, с Ершовой привозили». [290(9)]. «Вот Илим впадает в Ангару, в Воробьёво был рыбный завод, рыбу-то, осетрину добывали. Рыбышши тода были! Это по сто килограмм котора рыбина весила. Вот, её потом везли в Нижнеилимск на лошадях зимой, а здесь уже в Нижнеилимске перевалочная база была. С Нижнеилимска вот эти уже ямшшики нагружали всех колхозов, все колхозы работали зимой извозом. Деньги зарабатывали для колхоза, больше неоткуда было прибыли. И везли оне в Тулун». [460 (14)].

«В каждой деревне были созданы рыболовецкие бригады. Это государству добували эту стерлядь. И там икра, всё это, всё. Значить, здесь у нас специально засольня в Невоне была. Засольня, где рыбу солили эту. Такие здоровые чаны. Насаливают, а потом её отправляли в район, в Нижелимский район. Раньше Нижелимский район, он счас затоплен. В него туда всё увозили. Всю эту рыбу, всё туда увозили». [212(17)].

К окончанию выставки (конец октября – начало ноября) рыбу для хранения можно было обмораживать в воде и загребать в снег, благодаря чему она хранилась всю зиму «как свежая». «Потом в воде её обмораживают и в снег загребают, и она всю зиму лежит там, как свежая. На амбаре, на крыше. На крыше прямо».  [293(9)].

Также рыбу разбивали на звенья и солили в кадушках.

«[— А как хранили эту рыбу? — Собир.].

В бочках, вот на льду. Резали, отрезали хвост, отрезали голову, остальную часть на звенья резали. Назывались звеньями. И солили чешуёй вниз. Вот так звено разворачивали и мясом кверху, а чешуёй вниз укладывали. И в бочки. Бочек много стояло. А зимой, когда вот такие сильные-сильные морозы, бочки поднимали наверх из кобрека, потому что сильно холодно было, они не растаивали, а промораживался кобрек».  [543(20)].

Рыба составляла основной рацион ангарцев. «Ну чё, рыбы навалом было! Мы же привычные на рыбу. Мы же без рыбы не можем. Мне вот летом пусть мяса не будет, лишь бы рыба была». [93 (11)] Считалось, что стол без рыбы неполноценен. Такой стол называли «косым». «Косой если стол, значит, нету рыбы на столе. Ха-ха! Всё съели — значит, добавляй. Стол косой. Ага, стол косой. Добавляй рыбу, значит». [666 (21)]

Потребление красной рыбы было, говоря современным языком, чрезвычайно экологичным, фактически безотходным. В домашнем хозяйстве находилось применение не только мясу рыбы, но и субпродуктам. В пищу употреблялась «визига» — оболочка хорды, «пуп» — внутренние органы, молоки, голова. Из гонад самок («максы») вытапливался рыбий жир, который использовался, в том числе, как лечебное средство. «Надо красну тряпку шерстяну и жиром намазывать больно место, рыбьим жиром намазывать, и мелом натереть, и обсыпать, и обёртывать. Вот и всё леченне». [231 (21)] Высушивая плавательные пузыри, получали рыбий клей («карлук»), широко использовавшийся в домашнем хозяйстве. «Осетриный же клей был. А его сразу, когда порешь, осетра, и сразу повешаешь на гвоздик. Он высохнет. А потом его слаживашь в мешечек. А когда варить надо, его молотком разобьёшь так, сверху эту шкурочку сдерёшь с него, и всё. И слаживашь, там в каку кастрюлю дашь ему варить-то. А он сварится… Старики тоже не глупые были, если сварили, поставили. Застыл как холодец — всё! Хорошо клеить будет. Всё, его обратно разогревают, до кипету, до ключа доводят его». [271 (20)]

Хозяйство русских старожилов Байкальской Сибири являлось вполне рациональным организмом, если понимать под этим термином отсутствие всего лишнего, ненужного в повседневной жизни. Его конкретные формы, соотношения отдельных отраслей обуславливаются в каждом определённом случае трудовым опытом многих поколений.

7. Устойчивость традиции

Описание традиции встречается в литературе конца XIX – начала XX века (см. раздел «Литература»). В рассказах русских старожилов, зафиксированных в период с 1982 года по настоящее время, этот вид ловли описывается как существовавший вплоть до строительства каскада ГЭС.

Таким образом, мы можем говорить о документально подтвержденном периоде существования традиции осенних рыболовных выставок на протяжении века. При этом фактически неизменными оставались орудия и принципы организации лова.

Строительство ГЭС, процесс затопления лож водохранилищ местные жители восприняли как вредительство, так как стали свидетелями невосполнимого урона флоре и фауне малой родины, утраты традиционного уклада жизни, в том числе и данного вида рыболовного промысла. «Рази так можно жить? Это бы так вот раньше стариков поднять, они бы сказали, что это вередители пришли. А как? Вередители! Всё угробили. Зачем нам стоко ГЭСов?» [232 (6)]

Места бытования

Объект бытовал в деревенской, сельской среде, в старожильческих семьях.

Информация об осенних рыболовных выставках зафиксирована в 34 населенных пунктах Иркутской области и Красноярского края.

О широкой распространенности и активном бытовании традиции осенних рыболовных выставок свидетельствует 97 устных рассказов из «Словаря говоров русских старожилов Байкальской Сибири» (тома 1 – 6, 8 – 12, 14 – 21).

Места фиксации устных рассказов русских старожилов Байкальской Сибири об осенних рыболовных выставках на Ангаре и других реках

Иркутская область, г. Усть-Илимск

[679 (21)]

Иркутская область, Усть-Илимский район

c. Кеуль [318(1)], [791(2)], [906(2)], [654 (3)], [27 (4)], [170 (6)], [256 (9)], [289 (9)], [49 (10)], [93 (11)], [49 (12)], [230 (15)], [589 (15)], [215 (17)], [216 (17)], [419 (19)], [452 (19)], [453 (19)], [271 (20)]

пос. Невон [816(2)], [28 (4)], [29 (4)], [77 (4)], [232 (6)], [549 (8)], [46 (10)], [48 (10)], [33 (12)], [64 (12)], [212 (17)], [213 (17)], [673 (18)], [376 (20)], [684 (21)]

c. Эдучанка [537 (3)], [291 (9)], [292 (9)],

д. Карапчанка [538 (3)]

с. Ершово [233 (6)], [290 (8)], [293 (9)]

с. Воробьёво [290 (9)]

д. Ёдорма [566 (18)]

Иркутская область, Нижне-Илимский район

д. Сизово [76 (4)]

с. Березняки [460 (14)]

Иркутская область, Братский район

1. Усть-Вихорево [399 (10)]

с. Кобляково [92 (15)], [230 (21)], [231 (21)], [666 (21)]

с. Большеокинское [672 (18)], [331 (19)]

Иркутская область, Чунский район

с. Баянда [206 (18)], [207 (18)]

п. Чунский [208 (18)]

Красноярский край, Мотыгинский район

д. Кокуй [285 (1)], [23 (12)]

д. Машуковка [47 (5)]

с. Мотыгино [5 (16)]

Красноярский край, Кежемский район

пос. Кежма [474(1)], [527 (9)], [15 (16)], [677 (21)]

с. Чадобец [788(2)], [75 (4)], [101 (12)], [681 (21)]

д. Сыромолотово [792(2)], [294 (9)], [214 (14)], [695 (19)], [682 (21)]

с. Недокуры [494 (5)], [16 (16)]

с. Заледеево [528 (9)], [427 (11)]

с. Проспихино [98 (11)]

с. Балтурино [425 (11)], [426 (11)]

с. Паново [665 (18)]

г. Кодинск [543 (20)]

Красноярский край, Богучанский район

с. Богучаны [503 (4)], [59 (14)], [565 (21)]

с. Манзя [48 (5)], [47 (10)], [511 (16)], [687 (21)]

д. Пинчуга [49 (5)]

д. Аладьино [214 (17)]

с. Карабула [219 (17)]

с. Малеево [31 (18)]

пос. Чунояр [32 (18)], [655 (19)], [683 (21)], [688 (21)]

История выявления и фиксации (история, экспедиции и т. д.)

С 1982 года по настоящее время рассказы об осенних рыболовных выставках зафиксированы и изучены в ходе полевых исследований, оцифровки данных, научной обработки источников доктором филологических наук Галиной Витальевной Медведевой, в том числе фиксация рассказов производилась Медведевой Г.В. в ходе полевых экспедиций ФА ИГПУ совместно с Соловьёвой М.Р., Матюшиной М.А. С момента открытия Государственного бюджетного учреждения культуры Иркутской области «Региональный центр русского языка, фольклора и этнографии» в 2012 году и по настоящее время оцифровку данных, исследовательскую работу ведут и сотрудники данного учреждения под руководством директора Г.В. Медведевой. Периодичность фольклорно-этнографических экспедиций – несколько раз в год. В Приложении представлены тексты устных рассказов с 1982 г. по 2014 г.

Носители:

1. Анкудинова Антонина Михайловна (1932 г.р.), c. Кеуль Усть-Илимского района Иркутской области [318(1)]
2. Анкудинова Валентина Терентьевна (1926 г.р.), пос. Невон Усть-Илимского района Иркутской области [673 (18)]
3. Анкудинов Егор Михайлович (1927 г.р.), с. Кеуль Усть-Илимского района Иркутской области [589 (15)]
4. Анкудинов Николай Александрович (1939 г.р.), д. Ёдорма Усть-Илимского района Иркутской области [566 (18)]
5. Анучин Виктор Николаевич (1928 г. р.), пос. Невон Усть-Илимского района Иркутской области [28 (4)], [29 (4)]
6. Анучина Нина Петровна (1937 г. р.), пос. Невон Усть-Илимского района Иркутской области [77 (4)]
7. Банщикова Екатерина Фёдоровна (1931 г.р.), с. Эдучанка Усть-Илимского района Иркутской области [291 (9)]
8. Барахтенко Анна Егоровна (1930 г.р.), д. Карапчанка Усть-Илимского района Иркутской области [538 (3)]
9. Бобровникова Зинаида Петровна (1940 г.р.), c. Кеуль Усть-Илимского района Иркутской области [654 (3)], [49 (10)], [216 (17)]
10. Брюханова Анна Михайловна (1930 г. р.), пос. Богучаны Богучанского района Красноярского края [565 (21)]
11. Брюханова Евгения Александровна (1923 г.р.), с. Мотыгино Мотыгинского района Красноярского края [5 (16)]
12. Брюханова Мавра Евдокимовна (1903 г.р.), д. Кокуй Мотыгинского района Красноярского края [285 (1)], [23 (12)]
13. Брюханов Александр Трофимович (1931 г.р.д.), в с. Карабула Богучанского района Красноярского края [219 (17)]
14. Брюханов Михаил Поликарпович (1924 г.р.), с. Недокуры Кежемского района Красноярского края [16 (16)]
15. Говорин Иннокентий Николаевич (1926 г.р.), с. Кобляково Братского района Иркутской области [92 (15)]
16. Гуржей Арина Дмитриевна (1918 г.р.), с. Заледеево Кежемского района Красноярского края [528 (9)], [427 (11)]
17. Дубровин Иван Сергеевич (1927 г.р.), в с. Баянда Чунского района Иркутской области [206 (18)], [207 (18)]
18. Жмуров Николай Иннокентьевич (1934 г.р.), с. Кеуль Усть-Илимского района Иркутской области [215 (17)]
19. Зарубина Анна Михайловна (1930 г.р.), с. Кеуль Усть-Илимского района Иркутской области [791(2)], [93 (11)], [271 (20)]
20. Зарубина Татьяна Семёновна (1923 г.р.), с. Эдучанка Усть-Илимского района Иркутской области [292 (9)]
21. Зарубин Ефим Иннокентьевич (1942 г.р.), с. Ершово Усть-Илимского района Иркутской области [233 (6)], [293 (9)]
22. Зарубин Илларион Иннокентьевич (1924 г.р.), c. Эдучанка Усть-Илимского района Иркутской области [537 (3)]
23. Зарубин Леонтий Ефимович (1922 г. р.), с. Ершово Усть-Илимского района Иркутской области [290 (8)]
24. Карнаухова Кристина Васильевна (1929 г.р.), в с. Кеуль Усть-Илимского района Иркутской области [230 (15)]
25. Карнаухов Анатолий Филиппович (1938 г.р.), пос. Невон Усть-Илимского района Иркутской области [48 (10)]
26. Карнаухов Вениамин Иванович (1930 г.р.), п. Невон Усть-Илимского района Иркутской области [232 (6)], [212 (17)], [684 (21)]
27. Карнаухов Николай Петрович (1924 г.р.), пос. Невон Усть-Илимского района Иркутской области [46 (10)]
28. Кокорин Егор Иванович (1920 г.р.), пос. Кежма Кежемского района Красноярского края [15 (16)], [677 (21)]
29. Кокорин Михаил Дмитриевич (1923 г.р.), д. Аладьино Богучанского района Красноярского края [214 (17)]
30. Коновалов Анатолий Ильич (1940 г.р.), с. Березняки Нижнеилимского района Иркутской области [460 (14)]
31. Кулакова Анна Иннокентьевна (1930 г. р.), д. Сыромолотово Кежемского района Красноярского края [695 (19)]
32. Кулаков Василий Абакумович (1934 г. р.), д. Сыромолотово Кежемского района Красноярского края [792(2)], [695 (19)]
33. Кулаков Степан Яковлевич (1929 г.р.), д. Сыромолотово Кежемского района Красноярского края [294 (9)], [214 (14)], [682 (21)]
34. Михалёв Степан Петрович (1929 г.р.), д. Машуковка Мотыгинского района Красноярского края [47 (5)]
35. Москвина Капитолина Александровна (1929 г. р.), пос. Невон Усть-Илимского района Иркутской области [549 (8)], [376 (20)]
36. Москвин Василий Перфильевич (1927 г.р.), пос. Невон Усть-Илимского района Иркутской области [816(2)]
37. Никулина Валентина Павловна (1938 г.р.), с. Балтурино Кежемского района Красноярского края [426 (11)]
38. Никулин Николай Павлович (1926 г.р.), с. Балтурино Кежемского района Красноярского края [425 (11)]
39. Плаутина Зинаида Ивановна (1936 г.р.), с. Паново Кежемского района Красноярского края [665 (18)]
40. Погодаева Дора Николаевна (1940 г.р.), c. Усть-Вихорево Братского района Иркутской области [399 (10)]
41. Полякова Липа Михайловна (1925 г. р.), с. Кеуль Усть-Илимского района Иркутской области [27 (4)], [419 (19)]
42. Полякова Прасковья Максимовна (1925 г. р.), с. Богучаны Богучанского района Красноярского края [503 (4)], [59 (14)]
43. Попова Клавдия Константиновна (1918 г.р.), с. Большеокинское Братского района Иркутской области [672 (18)], [331 (19)]
44. Попова Нина Васильевна (1957 г.р.), в г. Кодинск Кежемского района Красноярского края [543 (20)]
45. Попов Виталий Павлович (1929 г.р.), с. Проспихино Кежемского района Красноярского края [98 (11)]
46. Роземблит Александр Гаврилович (1933 г. р.), в пос. Чунояр Богучанского района Красноярского края [688 (21)]
47. Рукосуев Иван Иванович (1935 г.р.), с. Малеево Богучанского района Красноярского края [31 (18)],
48. пос. Чунояр Богучанского района Красноярского края [32 (18)], [655 (19)], [683 (21)]
49. Рынгина Василиса Александровна (1928 г.р.), в д. Пинчуга Богучанского района Красноярского края [49 (5)]
50. Серышева Александра Егоровна (1931 г. р.), в с. Кобляково Братского района Иркутской области [231 (21)]
51. Сизых Анна Михайловна (1936 г.р.), с. Недокуры Кежемского района Красноярского края [494 (5)]
52. Сизых Владимир Сергеевич (1934 г.р.), с. Кеуль Усть-Илимского района Иркутской области [170 (6)]
53. Сизых Дина Николаевна (1937 г.р.), пос. Невон Усть-Илимского района Иркутской области [33 (12)]
54. Сизых Евдокия Михайловна (1927 г.р.), с. Кеуль Усть-Илимского района Иркутской области [906(2)], [49 (12)], [452 (19)], [453 (19)]
55. Сизых Иван Михайлович (1938 г. р.), г. Усть-Илимск Иркутской области [76 (4)]
56. Сизых Кристина Васильевна (1929 г.р.), c. Кеуль Усть-Илимского района Иркутской области [256 (9)]
57. Смолин Терентий Николаевич (1927 г.р.), п. Чунский Чунского района Иркутской области [208 (18)]
58. Соседова Ольга Петровна (1917 г.р.), в с. Манзя Богучанского района Красноярского края [47 (10)]
59. Соседова Прасковья Григорьевна (1925 г.р.), с. Манзя Богучанского района Красноярского края [48 (5)]
60. Страшникова Александра Петровна (1928 г.р.), с. Чадобец Кежемского района Красноярского края [788(2)], [75 (4)], [101 (12)], [681 (21)]
61. Ступин Виктор Федорович (1934 г.р.), с. Воробьёво Усть-Илимского района Иркутской области [290 (9)], г. Усть-Илимск Усть-Илимского района Иркутской области [679 (21)]
62. Тримарёва Валентина Ивановна (1941 г.р.), пос. Кежма Кежемского района Красноярского края [474(1)], [527 (9)]
63. Трухин Александр Логинович (1927 г.р.), в с. Манзя Богучанского района Красноярского края [511 (16)], [687 (21)]
64. Хайми Зоя Васильевна (1932 г.р.), с. Кеуль Усть-Илимского района Иркутской области [289 (9)]
65. Черных Анна Ивановна (1939 г.р.), пос. Невон Усть-Илимского района Иркутской области [64 (12)], [213 (17)]
66. Чупина Варвара Савельевна (1920 г. р.), с. Кобляково Братского района Иркутской области [230 (21)]
67. Чупин Максим Александрович (1932 г. р.), с. Кобляково Братского района Иркутской области [666 (21)]

Современное состояние объекта

Строительство каскада ГЭС на р. Ангара и наполнение лож Братского, Усть-Илимского, Богучанского водохранилищ привели к исчезновению зимовальных ям, изменению ихтиофауны. Резко сократилась численность речных видов рыб, с том числе осетра. Вследствие этого данный вид традиционного рыбного промысла был полностью утрачен.

Способы и формы передачи традиции

В настоящее время передаётся лишь память об утраченном виде традиционного рыбного промысла.

• Передача в виде устных рассказов внутри населенного пункта, от хозяина к хозяину, от старших к младшим внутри одной семьи и т.д.
• Фиксация объекта в Реестре объектов нематериального культурного наследия Иркутской области, размещенном на сайте ГБУК ИО «Региональный центр русского языка, фольклора и этнографии»
• Фиксация сюжетов о подлёдной ловле осетров адурами на Ангаре в виде устных рассказов старожилов в «Словаре говоров русских старожилов Байкальской Сибири» (тома 1 – 6, 8 – 12, 14 – 21).
• Профессор Г.В. Медведева с 80-х гг. XX века по настоящее время использует сведения о данном виде промысла на лекциях в Иркутском государственном университете.

Формы сохранения и использования объекта в деятельности учреждений культуры

Сотрудники ГБУК ИО «Региональный центр русского языка, фольклора и этнографии» включают информацию об осенних рыболовных выставках в тематические занятия, мини-лекции, интерактивные беседы со школьниками, гимназистами, лицеистами Иркутска.

Источники информации:

Литература

1. Аргунова Ю. Ю. История рыбного хозяйства Байкальского региона (1900-1980-е гг.) [Текст] : дис. канд. ист. наук : 07.00.02 : защищена 20.10.2016 / Ю. Ю. Аргунова ; [Байкальский гос. ун-т]. — Иркутск, 2016. — 250 с.
2. Аргунова Ю. Ю. Развитие рыбной отрасли Иркутской области в 1950-1960-х гг. / Ю. Ю. Аргунова // Известия ИГЭА. 2014. № 3 (95). С. 121–127.
3. Афанасьева-Медведева, Галина Витальевна. Словарь говоров русских старожилов Байкальской Сибири : в 21 т. – Иркутск : [б. и.], 2007 -2019.
4. Воробьев Н.И. Рыболовство на реке Чуне (приток Ангары). Красноярск, 1926. С. 32
5. Егоров А. Г. Промысел красной рыбы на реке Ангаре. – ОГИЗ Иркутское областное издательство, Иркутск: 1943 г.
6. Кичагов А. В. Очерки байкальского рыболовства: рыболовство на реке Ангаре // Рыбное хозяйство СССР. Кн. 2. М., 1923. С. 163-173.
7. Кожов М. М. Пресные воды Восточной Сибири : (бассейн Байкала, Ангары, Витима, верхнего течения Лены и Нижней Тунгуски). — Иркутск : Иркут. обл. гос. изд-во, 1950. — 368 с.
8. Курышова И. В. Природоохранные традиции в Байкальском регионе в XIX – начале XX вв. //Иркутский историко-экономический ежегодник. 2008. Иркутск : Изд-во БГУЭП, 2008. С. 422–426.
9. Макаренко А. А. Промысел красной рыбы на Ангаре : с 10 рисунками и 6 картами / А. А. Макаренко ; М. З. и Г. И. Департамент Земледелия. — С.-Петербург : [б. и.], 1902. — [4], 56, [5] с. : ил., 10 л. рис., 6 л. карты. — 0.25 р.
10. Мишарин К. И. Рыбы и рыбный промысел в Иркутской области / К. И. Мишарин. — Иркутск : Иркутское областное изд-во, 1950. — 52 с. — 0.95 р.
11. Покровский И. И. Рыбный промысел р. Ангары и его роль в экономике края / Тр. Сиб. науч. рыбохоз. станции. Красноярск, 1929. 84 с.
12. Прибыльский Ю. П., Федорченко В. И. Рыбное хозяйство Сибири в годы Великой Отечественной войны. Красноярск : Изд-во Краснояр. ун-та, 1988. 160 с.

Архивы

1. Личный архив Г.В. Медведевой.
2. Архив Педагогического института Иркутского государственного университета.

Фонды

Записи аудио- и видеоматериалов с устными рассказами, письменная фиксация, фотографии хранятся в фондах ГБУК ИО «Региональный центр русского языка, фольклора и этнографии» (г. Иркутск, ул. Халтурина, д.2).

Авторы/Составители

Исследователь, хранитель, эксперт, ответственное лицо – Галина Витальевна Медведева, директор ГБУК ИО «Региональный центр русского языка, фольклора и этнографии».

Составители описания ОНН: сотрудники ГБУК ИО «Региональный центр русского языка, фольклора и этнографии» Н.А. Напартэ, И.Г. Никулина.

Тексты 01-18. «Тексты устных рассказов о традиции осенних рыболовных выставок на Ангаре и её притоках». Автор фиксации: директор ГБУК ИО «Региональный центр русского языка, фольклора и этнографии» Медведева Галина Витальевна. 1982-2014 гг. Место фиксации: Иркутская область, Красноярский край. Место хранения: ГБУК ИО «Региональный центр русского языка, фольклора и этнографии» по адресу: Иркутск, ул. Халтурина, 2. Публикация: Афанасьева-Медведева Г. В. Словарь говоров русских старожилов Байкальской Сибири.

Сведения, сопровождающие фотоматериалы:

Фото 01-18. Адур / áдура — острога — рыболовное орудие, при помощи которого добывали осетра на реке Ангара. Автор фиксации: неизвестен. Место хранения материалов: фонды ГБУК ИО «Региональный центр русского языка, фольклора и этнографии», адрес: Иркутск, ул. Халтурина, д. 2. [76 (1)]

Фото 02-18. Острога. Автор фиксации: Галина Витальевна Медведева, 1981 г., село Горбица Сретенского района Читинской области. Место хранения материалов: личный архив Г.В. Медведевой. [211 (2)]

Фото 03-18. Вид на реку Ангару. Автор фиксации: Галина Витальевна Медведева, 1996 г., село Пинчуга Богучанского района Красноярского края. Место хранения материалов: личный архив Г.В. Медведевой. [213 (2)]

Фото 04-18. Анна Михайловна Зарубина (1924 г. р.). Автор фиксации: Галина Витальевна Медведева, 1995 г., село Кеуль Усть-Илимского района Иркутской области. Место хранения материалов: личный архив Г.В. Медведевой. [300 (2)]

Фото 05-18. Кованая острога. Автор фиксации: Галина Витальевна Медведева, 1982 г., село Манзя Мотыгинского района Красноярского края. Место хранения материалов: личный архив Г.В. Медведевой. [611(5)]

Фото 06-18. Самоловник — строение (избушка) для хранения рыболовных снастей, расположенное на берегу реки Ангары. Автор фиксации: Галина Витальевна Медведева, 1997 г., село Кобляково Братского района Иркутской области. Место хранения материалов: личный архив Г.В. Медведевой. [77 (13)]

Фото 07-18. Самоловники — однокамерные срубы, стоящие на берегу реки Ангара, используемые для просушки и хранения рыболовных снастей. Автор фиксации: Галина Витальевна Медведева, 1998 г., село Чадобец Кежемского района Красноярского края. Место хранения материалов: личный архив Г.В. Медведевой. [14 (17)]

Фото 08-18. Острога, при помощи которой добывали рыбу. Автор фиксации: Галина Витальевна Медведева, 1996 г., село Мозговая Кежемского района Красноярского края. Место хранения материалов: личный архив Г.В. Медведевой. [86 (17)]

Фото 09-18. Виктор Калинович Шаманский (1932 г.р.) с осетром, пойманным в Ангаре. Автор фиксации: неизвестен, 1960 г., село Подъеланка Усть-Илимского района Иркутской области. Место хранения материалов: семейный архив Л.А.Сазоновой.

Фото 10-18. Карлук — клей, сделанный из осетра. Автор фиксации: Галина Витальевна Медведева, 1996 г., село Аксёново Кежемского района Красноярского края. Место хранения материалов: личный архив Г.В. Медведевой. [330 (3)]

Фото 11-18. Карта р. Ангары. [Электронный ресурс]. – Электрон. дан. – Режим доступа: Сайт «Старый Братск. Познавательный ресурс об истории Братских поселений догородского периода», свободный http://bratsk-starina.ru/karta-reki-angary-1888-1889-gg/karta-reki-angary/ – Загл. с экрана. – Описание основано на версии, датир.: сентября 30, 2020.

Фото 12-18. Самолов — ловушка, предназначенная для ловли осетров. Село Селенгино Кежемского района Красноярского края. Фото 1998 г.

Фото 13-18. Бакулка — поплавок, сделанный из коры комлевой части лиственницы. Село Аксёново Кежемского района Красноярского края. Фото 1995 г.

Фото 14-18. Ангарка — деревянная лодка, шитик. Село Яркино Кежемского района Красноярского края. Фото 1982 г.

Фото 15-18. Поселок Кежма Кежемского района Красноярского края. Фото 1983 г.

Фото 16-18. Кобрик (побрик) с ледником — срубное строение с ямой для хранения мяса, рыбы, молочных продуктов и т.д. Село Малеево Богучанского района Красноярского края. Фото 1998 г.

Фото 17-18. Урыван — крюк, при помощи которого подтягивают добытого осетра к берегу или к лодке. Село Недокуры Кежемского района Красноярского края. Фото 1997 г.

Фото 18-18. Балаган — шалаш из веток, травы и бересты. Река Тасей — левый приток реки Ангары. Фото 1981 г.

Фото 19-18. Валентина Терентьевна Анкудинова (1926 г.р.). Поселок Невон Усть-Илимского района Иркутской области. Фото 1998 г.

Фото 20-18. Арина Дмитриевна Гуржей (1918 г. р.). Село Заледéево Кежемского района Красноярского края. Фото 2002 г.

Фото 21-18. Иван Сергеевич Дубровин (1927 г.р.). Село Баянда Чунского района Иркутской области. Фото 1998 г.

Примечание:

В квадратных скобках обозначены: первой цифрой – номер текста, второй цифрой – номер тома «Словаря говоров русских старожилов Байкальской Сибири», в котором этот текст опубликован. Например, [450 (21)] – 450 – номер текста, 21 – номер тома.

В круглых скобках обозначены: первой цифрой – номер источника в разделе «Литература», второй цифрой – номер страницы цитируемого текста. Например, (5, С. 4) – 5 – номер источника, 4 – номер страницы.