По реке жизни
В Дни русской духовности и культуры «Сияние России» в Усть-Уде состоялась презентация книги «По Ангаре». Для этого на родину Валентина Григорьевича Распутина выехала творческая группа, принимавшая участие в создании книги: заместитель министра культуры Иркутской области Сергей Ступин, издатель Наталья Сапронова, доктор филологических наук, писатель Галина Афанасьева-Медведева, заслуженный художник России Сергей Элоян, фотограф Анатолий Бызов, музыканты Андрей и Ольга Мингалевы…
Мы выехали из Иркутска ранним-ранним утром и уже в 10-30 переправлялись из Балаганска в Усть-Уду на пароме «Панкратьев». А на берегу нас уже ожидал районный мэр Владимир Денисов и бравые певицы в национальных костюмах с пышным пахучим и невероятно вкусным с дороги караваем. Первым делом отправились в храм Богоявления, построенный девять лет назад по инициативе и при активнейшем участии Распутина. Так уж повелось, что гости фестиваля по прибытии всегда шли в эту церковь, вместе с Валентином Григорьевичем, чтобы отслужить благодарственный молебен. Вот и теперь мы вслед за священником Владимиром Андони повторяем слова благодарения за благополучное прибытие, и кажется, что вдохновитель и организатор «Сияния» тоже здесь… Но через минуту мы уже служим панихиду об упокоении рабов Божиих Валентина, Светланы и Марии… «Со святыми упокой, Христе. Души раб Твоих, там, где нет болезней, печали и воздыхания. Но – жизнь бесконечная!».
Да, жизнь бесконечная. От человека к человеку, от минуты к минуте, от звезды до звезды… Уходят под воду земли, возникают и рушатся империи, гибнут и вновь творятся невидимой рукою миры. Душа человеческая пребывает вечно. Как Бог. Об этом размышляли и участники памятной экспедиции 2009 года по Ангаре от Иркутска до Богучан, среди которых был Валентин Григорьевич Распутин и его друг, писатель-публицист Валентин Яковлевич Курбатов, а также съемочная группа во главе с режиссером Сергеем Валентиновичем Мирошниченко.
Автором идеи, организатором и вдохновителем этой, без преувеличения, исторической экспедиции был известный издатель Геннадий Константинович Сапронов. Предполагалось, что вскоре после путешествия появится книга, написанная по его следам, а позже фильм. Но… буквально через несколько дней после возвращения Геннадия Константиновича не стало…Уже «взорвал» сознание общества фильм «Река жизни», а книги всё не было. И все-таки мечта Сапронова осуществилась. Это сделала его дочь Наталья, которая и вела презентацию. Она, в частности, отметила большую заслугу в рождении книги заслуженного художника России Сергея Нориковича Элояна, предоставив ему первое слово.
Сергей Элоян:
– Я очень благодарен судьбе, что она свела меня с таким человеком, как Геннадий Константинович Сапронов, который привлек меня к такой области творчества, как иллюстрирование книг. Работая с ним около 10 лет, я имел счастье сблизиться со многими замечательными творческими людьми. И, конечно, одно из главных событий – вот эта поездка по Ангаре в составе большой творческой группы. Бывали мы и у вас, о чем вы наверное хорошо помните. Интересно было находиться в самом эпицентре зарождения этой книги – из встреч, впечатлений, разговоров…Эта книга – и осуществление мечты, и памятник Издателю. Валентин Григорьевич собрал все свои силы, чтобы дописать текст, последний, как оказалось, в его жизни. Он и явился главной частью этой книги. Потом присоединились другие, в первую очередь художественно-публицистические заметки Курбатова, научно-популярные статьи красноярских археологов, чрезвычайно интересные материалы, представленные Галиной Афанасьевой-Медведевой. И это разнообразие надо было как-то скрепить, и долго пришлось искать вот этот ход, разделение на две части. «Надводная» – это впечатления участников поездки и подводная – это рассказы тех людей, чья родина осталась затопленной.
Воспоминания продолжил Анатолий Бызов:
– Помню такой момент. В начале этой поездки, тут в ваших местах у нас была техническая остановка, и мы пошли купаться. Там были ребятишки, и они тоже с нами купались. И такие они были искренние, веселые, естественные. И нам было с ними весело. Но сразу же подумалось: как вот без родителей дети тут сами, с какими-то чужими дядьками. В городе это у всех бы сразу вызвало подозрение. Мы привыкли опасаться всего, может быть и небезосновательно. Но этот мир неправильный, и в этом виноваты очень многие, и в целом технический прогресс, который подчас бездумно внедряется везде. Это и была основная тема нашей непростой, нелегкой, отнюдь не увеселительной поездки. Мы встречались с человеческой болью, проблемами… И это все приходилось пропускать через себя, и видеть, как эта боль проходит через душу Валентина Григорьевича. Он, конечно, человек простой, доступный, но с другой – в силу характера, разных обстоятельств, горестей и бед последнего времени, он находился в таком немного отстраненном состоянии, погруженным в себя. И мне, как фотографу было очень тяжело. Вроде, пожалуйста, снимай, сколько хочешь. Но я же чувствую, что это как бы ненастоящий Распутин, прикрытый какой-то защитной пленкой. И чтобы поймать что-то его откровенное, тем более сокровенное, приходилось очень много наблюдать и чутко реагировать на смены настроения. Встречи с родными людьми, земляками, сама природа, конечно, помогали ему раскрыться. И я так дорожу каждой улыбкой, которую мне посчастливилось запечатлеть…
Своими впечатлениями поделились и все остальные участники творческой группы. К сожалению, не все смогли приехать. Поэтому Валентин Курбатов отправил письменное послание усть-удинцам. Вот оно.
Кажется, самые дорогие русскому сердцу книги пишутся на небесах и в единственный час, когда они особенно необходимы.
Валентин Григорьевич написал «Матёру», когда ему не было сорока, – в совершенном зените, когда обыкновенно живется «вперед». А вот зенитом стало прощание. Словно он поднялся со своими старухами в самую небесную высоту России и увидел оттуда не только совершающееся в его дни, но и надолго вперёд, куда нам только предстоит прийти, чтобы увидеть всю глубину духовного опустошения, которое он провидел и которое пытался остановить.
Ведь мы потому и бежим сегодня, что боимся остановиться. И потому и обновляем, как в супермаркете, нравственные правила на каждый день новые, и бодро «перезагружаем» житейские программы, чтобы не отшатнуться от пропасти, на краю которой стоим.
Поглядите глазами Дарьи (а это, если не прятаться от себя, единственно ясные русские глаза) любую программу телевидения, разогните любую газету. Ведь этого ни досмотреть, ни дочитать нельзя, потому что обнаружится ложь всех против всех, не таящееся зло и торжествующая неправда, всеобщий самообман и тщательно прикрытая пустота.
В «Матере» мы, кажется, последний раз были русскими людьми, какими нас задумал Бог, почему так прощально и старались наглядеться на свою правду и надуматься о ней. А потом разбили увеличительное стекло «Матёры», чтобы не тревожить мешающую «прогрессу» совесть, и стали, наконец, «европейцами» в жалком подражательном понимании.
Но – русские же люди – и после этой великой горькой книги всё не теряли надежды и еще думали остановить мир. Ведь Геннадий Константинович Сапронов затевал экспедицию по Ангаре не только для последнего «Прощания с Матёрой», но и более всего побуждался верой, что можно остановить хотя бы дальнейшее наступление на Ангару ниже Богучан. И собирал устыжающий материал, норовил подкрепить киноматериал старыми лоциями и домашними фотографиями, которые искал по оставляемым домам, выспрашивал каждого жителя о преданиях и традициях сёл. И с каждой новой встречей и каждым новым угасающим селом видел, что нет, не остановишь – «пое-еха-ла» как писал Распутин, деревня и память. И не оттого ли ушел тотчас по возвращении из экспедиции, что сердце не вытерпело прощания.
И вот их нет обоих – авторов этой тревожной книги, которая еще никак не определит себя, что она такое – укор, уже невозвратная история, призыв, последняя надежда. Увидим, что она такое, по тому, как будет жить, когда выйдет к читателю.
Пусть чтение будет тревожным и ранит сердце. Такая боль к исцелению. Дай Бог, чтобы читатель увидел, что не прошедшее это, а само сердце жизни, что матёринские старухи – те, распутинские, и эти, увиденные экспедицией Сапронова, — это и твоя жизнь, твой народ, твоё понимание правды и твоя кровная связь с самой сущностью, самим дыханием твоего мира. Оборвав эту связь и дыхание, ты если не онемеешь, то проснёшься другим и будешь уже не ты, не твоя история, память, любовь, судьба. Не ты!
Но (опять это родное ухватывающееся за жизнь «но») ведь в тебе-то для чего-то всё это сходилось, зачем-то эти голоса звали тебя, подсказывали тебе слова, крепили к земле твою мысль, растили твою душу. И значит, этот народ теперь, как это ни страшно и обязывающее прозвучит, — ты сам и есть. И ты не смеешь онеметь и умолкнуть, потому что они все в тебе и ты за них за всех в ответе. Они выговорились и изжились в тебе до ниточки, чтобы ты сам стал Матёрой, землёй и молитвой, правдой и Родиной.
И, значит, книга по-прежнему ищет жизни и надежды. И продолжает борьбу за целостность нашего духовного сознания, за народное сердце, чтобы за Валентином Григорьевичем и Геннадием Константиновичем вставали мы и уже в нас они жили и глядели с небес, не стыдясь за нас. И мы смотрели в их лица, не опуская глаз. А уверенный в безнаказанности прогресс слышал давний голос поэта, что «есть Божий суд» и не торопился торжествовать окончательную победу.
В.Курбатов.
Особый интерес представил приложенный к книге диск с песнями затопленных мест. Их записала Галина Витальевна Афанасьева Медведева. Но в оригинале они не могли достичь цели – внимания и понимания слушателя. Почему? Об этом рассказал музыкант, которому удалось «приблизить» эти песни к современному слушателю – Андрей Мингалев.
— Вы не представляете, как это сложно современному человеку слушать такие песни. Даже мне, знающему и любящему русскую народную культуру, работая с этим материалом, пришлось признать, как далеко мы ушли от понимания истоков. И только углубившись, ты начинаешь слышать то, что неслышно современному уху, недоступно очерствевшей душе. Как выводят исполнительницы не только голосом, но сердцем, и еще чем-то непостижимым, духом, что ли… Вроде поет бабушка немощно, но внутри слышится такая сила и мощь. Я очень благодарен ансамблю «Зарев цвет», который согласился работать со мною. Это очень хорошие, грамотные, голосистые певицы, но чтобы пробиться внутрь песни нам пришлось немало потрудиться. Мы это делали для того, чтобы русская песня не умерла, не ушла в небытие…
Андрей и Ольга Мингалевы, а также Сергей Ступин – это, кроме всего прочего, трио «Искры камина». Название пришло само собой после исполнения ими песни «Искры камина горят, как рубины», наложенной на видеоряд со страшными картинами пожогов ангарских деревень и последующего затопления территории. Удивительным образом эта, казалось бы, «шансонная» песня (именно в этом глубоко народном исполнении!) сочеталась со всем ужасом происходящего. Ею и завершилась презентация в Усть-Удинском Доме культуры, кстати, заполненном до последнего стула. Но не закончилось общение – в том же ДК, в библиотеке, в музее В.Г. Распутина, на улице… И это общение между земляками Валентина Григорьевича и его друзьями не закончится никогда.
Зоя Горенко,
аналитик Регионального центра русского языка, фольклора и этнографии.
